Это случилось, когда я бежал из турецкого плена. И не догадывался, что отряд турок-янычар гнался за мной, хотя я был уже на российской земле.
Со своим верным слугой Петрушкой я шёл через цветущий луг. Вдруг над нами прожужжала пуля. Я поначалу принял её за летящую пчелу, покуда не заметил всадников, стреляющих на скаку.
К счастью, рядом была пасека, огороженная плетнём. Мы укрылись за ним и открыли беглый огонь из двух пистолетов. Зарядов хватило лишь на то, чтобы отпугнуть преследователей.
И всё же было ясно, что турки пойдут на штурм. Что было делать? т старика пасечника я не ждал. Но, отведав преподнесённого им душистого мёда, я сразу вспомнил, как принял жужжание пули за пчелиное. Заметив, что позиция неприятеля находится между пасекой и цветочным лугом, я тотчас придумал план обороны.
Как только турки пошли в атаку, я велел пасечнику открыть ульи. Пчёлы, рой за роем, «залпами», устремились на луг, жужжа над головами врагов. А в это время Петрушка с пасечником вытряхивали пыльные половики, при этом слышались громкие хлопки, точно выстрелы, и пыль клубилась, как пороховой дым.
Подумав, что к нам подошло подкрепление, турки обратились в бегство — прямо через луг, где пчёлы уже расселись по цветам. Ух как разозлились потревоженные пчелы! Они яростно набросились на обидчиков и жалили их без пощады. Всего через полчаса опухшие от пчелиных укусов янычары сдались на милость победителя.
Представьте удивление коменданта ближайшей русской крепости, когда я с Петрушкой доставил сотню пленных врагов и целую подводу трофейного оружия!
Но нескольким пленникам я нарочно позволил ускользнуть. Ведь искусанные пчёлами турки вообразили, что у русских появилось новое огнестрельное оружие, которое, хотя и не разит наповал, зато настигает повсюду. Вот пускай и расскажут об этом своему султану. Небось теперь крепко подумает, прежде чем сунуться к нам!
Это случилось, когда я бежал из турецкого плена. И не догадывался, что отряд турок-янычар гнался за мной, хотя я был уже на российской земле.
Со своим верным слугой Петрушкой я шёл через цветущий луг. Вдруг над нами прожужжала пуля. Я поначалу принял её за летящую пчелу, покуда не заметил всадников, стреляющих на скаку.
К счастью, рядом была пасека, огороженная плетнём. Мы укрылись за ним и открыли беглый огонь из двух пистолетов. Зарядов хватило лишь на то, чтобы отпугнуть преследователей.
И всё же было ясно, что турки пойдут на штурм. Что было делать? т старика пасечника я не ждал. Но, отведав преподнесённого им душистого мёда, я сразу вспомнил, как принял жужжание пули за пчелиное. Заметив, что позиция неприятеля находится между пасекой и цветочным лугом, я тотчас придумал план обороны.
Как только турки пошли в атаку, я велел пасечнику открыть ульи. Пчёлы, рой за роем, «залпами», устремились на луг, жужжа над головами врагов. А в это время Петрушка с пасечником вытряхивали пыльные половики, при этом слышались громкие хлопки, точно выстрелы, и пыль клубилась, как пороховой дым.
Подумав, что к нам подошло подкрепление, турки обратились в бегство — прямо через луг, где пчёлы уже расселись по цветам. Ух как разозлились потревоженные пчелы! Они яростно набросились на обидчиков и жалили их без пощады. Всего через полчаса опухшие от пчелиных укусов янычары сдались на милость победителя.
Представьте удивление коменданта ближайшей русской крепости, когда я с Петрушкой доставил сотню пленных врагов и целую подводу трофейного оружия!
Но нескольким пленникам я нарочно позволил ускользнуть. Ведь искусанные пчёлами турки вообразили, что у русских появилось новое огнестрельное оружие, которое, хотя и не разит наповал, зато настигает повсюду. Вот пускай и расскажут об этом своему султану. Небось теперь крепко подумает, прежде чем сунуться к нам!