Напишите изложение ***вот текст: наш двор мало, чем отличался от других тогдашних киевских дворов, зажатых старыми домами, выстоявшими в войну. дворы захлестывала перенаселенность. и если с улицы уцелевшие фасады с лепными карнизами и хранили какую-то благопристойность, то во дворах беспорядочно громоздились деревянные пристройки, сараи, наружные лестницы и галереи чудовищной архитектуры, грубо попирая всяческие законы целесообразности и планировки. земля в центре двора была так сбита и истоптана ногами, что уже с ранней весны трескалась и становилась похожей на контурную карту. но без этого рыжего бесплодного клочка земли мы, младшее поколение, вряд ли могли продолжиться как биологический вид: двор был нашей крепостью, спортплощадкой, ристалищем честных мужских поединков, он нянчил нас и лелеял, но и наставлял синяки, после которых мы его еще сильнее любили. по воскресеньям двор не принадлежал нам. все, что поддавалось мытью, вытряхиванью, чистке и стирке, выносилось с беззастенчивой откровенностью во двор. окна расцветали пестрыми лоскутными одеялами, выбивались половики, надраивались медные тазы — близился сезон варки варенья, скоблились лестницы коридоров; словно ярое стремление навести идеальную чистоту возместить убогость послевоенного быта. двор часто просыпался под зычные крики зины, затевавшей стирку. она вытаскивала под окна долбленое деревянное корыто и, заткнув подол юбки за пояс так, что были видны круглые медные колени, самозабвенно месила в пухлом облаке пара белье, а ее муж, тихий миша, прекрасный слесарь и водопроводчик,; таскал из недр двора, от колонки, воду. к полудню развешанные на веревках простыни полоскались на ветру, словно сюда вплыл и бросил якорь парусный корвет. чисто выстиранные и развешанные простыни были флагом единения всех соседей. дружная борьба за чистоту делала их как бы членами одного родового клана, не то собравшегося переселяться, не то ждущего гостей. с утра мы находились в круговерти праздника, бестолково путались под ногами, затевали игры, которые тут же ломались — нас с шумом выставляли за пределы двора. под горячую руку перепадало и мужчинам, обсевшим самодельный стол под развесистым каштаном, чтобы забить воскресного “козла”. впрочем, здесь женские наскоки обычно пропадали втуне, мужья не спешили приобщиться к работе, один лишь мишуня, неизменно предававший мужскую солидарность, шастал с виноватой улыбкой от крана к корыту.
Наш двор мало, чем отличался от других тогдашних киевских дворов, которые захлестывала перенаселенность. И если с улицы уцелевшие фасады хранили какую-то благопристойность, то внутри громоздились деревянные пристройки, грубо попирая всяческие законы целесообразности и планировки. Земля в центре двора уже с ранней весны трескалась и становилась похожей на контурную карту. Ддвор был крепостью и местом поединков младшего поколения , он хоть и нянчил нас, но всё же наставлял синяки, после которых мы его еще сильнее любили. По воскресеньям двор не принадлежал нам. Все, что поддавалось чистке, выносилось во двор. Окна расцветали пестрыми лоскутными одеялами, всё вокруг вычищалось. Словно стремление навести чистоту- возместить убогость послевоенного быта. Двор часто просыпался под зычные крики Зины, затевавшей стирку белья в деревянном корыте, а ее муж, тихий Миша, прекрасный слесарь и водопроводчик,; таскал воду. К полудню на веревках простыни полоскались на ветру, являясь своеобразным флагом единения всех соседей. Дружная борьба за чистоту делала их как бы членами одного родового клана, не то собравшегося переселяться, не то ждущего гостей. С утра мы находились в круговерти праздника, бестолково путались под ногами, затевали игры, которые тут же ломались — нас с шумом выставляли за пределы двора. Под горячую руку перепадало и мужчинам, решившим забить воскресного “козла”. Впрочем, здесь женские наскоки обычно пропадали втуне, мужья не спешили приобщиться к домашней работе, один лишь Мишуня, неизменно предававший мужскую солидарность, шастал с виноватой улыбкой от крана к корыту.