Задание 2 Построить гармоническую цепочку T-S-D-T в плавном голосоведении с нисходящим задержанием к терцовому тону (SUS 4) в тональности – Фа мажор. Тонику взять в Секстаккорде.
Построить гармоническую цепочку T-S-D-T в плавном голосоведении с восходящим задержанием к терцовому тону (SUS 2) в тональности – До минор. Тонику взять в Квартсекстаккорде.
1. As-dur
D7: ми♭-соль-си♭-ре♭⇒ля♭-ля♭-ля♭-до
D65: соль-си♭-ре♭-ми♭⇒ля♭-ля♭-до-ми♭
D43: си♭-ре♭-ми♭-соль⇒ля♭-до-ми♭-ля♭
D2: ре♭-ми♭-соль-си♭⇒до-ми♭-ля♭-ля♭
2. f-moll
D7: до-ми♮-соль-си♭⇒фа-фа-фа-ля♭
D65: ми♮-соль-си♭-до⇒фа-фа-ля♭-до
D43: соль-си♭-до-ми♮⇒фа-ля♭-до-фа
D2: си♭-до-ми♮-соль⇒ля♭-до-фа-фа
3. E-dur
D7: си-ре#-фа#-ля⇒ми-ми-ми-соль#
D65: ре#-фа#-ля-си⇒ми-ми-соль#-си
D43: фа#-ля-си-ре#⇒ми-соль#-си-ми
D2: ля-си-ре#-фа#⇒соль#-си-ми-ми
4. cis-moll
D7: соль#-си#-ре#-фа#⇒до#-до#-до#-ми
D65: си#-ре#-фа#-соль#⇒до#-до#-ми-соль#
D43: ре#-фа#-соль#-си#⇒до#-ми-соль#-до#
D2: фа#-соль#-си#-ре#⇒ми-соль#-до#-до#
Вторым фортепианным концертом c-moll ор. 18 (1901) и другими произведениями, сопутствовавшими ему или созданными непосредственно после его окончания, Рахманинов поставил себя в ряд крупнейших мастеров русской музыки. Пора исканий осталась позади.
Были преодолены сомнения и колебания, рождавшиеся неуверенностью в себе, неумением четко определить свой особый, самостоятельный путь, свой круг художественных задач и средств их решения.
В XX век Рахманинов вступал вполне сложившимся художником, с неповторимо своеобразным творческим обликом и выработанной манерой письма.
Концерт этот занял особое место в творчестве Рахманинова, став едва ли не самым популярным его сочинением не только благодаря высокому художественному благородству, красоте и выразительности тем, законченности общей концепции, но и потому, что композитор необычайно ярко сумел воплотить в нем то настроение радостного возбуждения, подъема, ожидания чего-то нового, которым охвачены были широкие круги русского общества на пороге наступающего столетия.
Именно к этому времени относится известная крылатая фраза Горького из письма Чехову: «Право же — настало время нужды в героическом: все хотят возбуждающего, яркого, такого, знаете, чтобы не было похоже на жизнь, а было выше ее, лучше, красивее». Горький призывал не к уходу от реальной жизни в область красивого вымысла и не к затушевыванию отрицательных сторон существующей действительности, а к тому, чтобы пробуждать в людях жажду лучшего будущего и укреплять у них веру в его возможность и достижимость, в свою собственную силу и достоинство.
Лейтмотивом многих литературных произведений становится горьковское «Человек — это звучит гордо». Тема роста человеческой личности, преодоления всех внешних и внутренних препятствий, мешающих ее полному раскрытию и самоутверждению, лежит и в основе наиболее выдающихся образцов русской музыки той же поры (например, симфония c-moll Танеева, сонаты и симфонии Скрябина). Во Втором фортепианном концерте Рахманинова она выражена с особой лирической непосредственностью, теплотой и поэтической озаренностью чувства. При наличии ярких драматических контрастов и столкновения противоборствующих начал, музыка концерта носит в целом светлый, гармонически ясный характер. Его основным мотивом является воспевание красоты и радости жизни, воплощенное во множестве выразительных оттенков и градаций от тихого созерцания до восторженного, ликующего пафоса.
Трудно указать в музыкальной литературе другое произведение крупной формы, в котором бы до такой степени доминировало песенно-мелодическое начало. Мелодическая широта, кантиленность основных тем определяет и характерно рахманиновский тип развертывания, совершающегося плавно и постепенно, почти без цезур и перерывов. Разделы музыкальной формы тесно спаяны между собой и даже не переходят, а «перетекают» друг в друга. Но это нигде не вызывает ощущения лирической аморфности и бесформенности благодаря очень точному ощущению Рахманиновым «музыкального времени», верному распределению кульминаций и пропорциональности общей структуры. При своеобразии рахманиновского типа развития, обусловленного господствующей ролью лирически-песенного начала, в трактовке формы композитор остается в достаточной мере «классичным». Не отступая существенно от традиционных конструктивных схем, он переосмысливает их «изнутри».