ответ: металлический ударный музыкальный и сигнальный инструмент, состоящий из полого купола (источника звука) и подвешенного по оси купола языка, издающего звук при ударе о купол. Колокол может висеть или быть закрепленным на качающемся основании краями купола вверх; в зависимости от конструкции звук возбуждается качанием либо купола (точнее, основания, на котором он закреплён), либо языка. В Западной Европе чаще раскачивают купол, в России — язык, что позволяет создавать чрезвычайно большие колокола («Царь-колокол»). Известны также колокола без языка, по которым бьют снаружи металлической или деревянной колотушкой. Обычно колокола отливают из так называемой колокольной бронзы, реже из железа, чугуна, серебра, камня, терракоты и даже из стекла.
ответ: металлический ударный музыкальный и сигнальный инструмент, состоящий из полого купола (источника звука) и подвешенного по оси купола языка, издающего звук при ударе о купол. Колокол может висеть или быть закрепленным на качающемся основании краями купола вверх; в зависимости от конструкции звук возбуждается качанием либо купола (точнее, основания, на котором он закреплён), либо языка. В Западной Европе чаще раскачивают купол, в России — язык, что позволяет создавать чрезвычайно большие колокола («Царь-колокол»). Известны также колокола без языка, по которым бьют снаружи металлической или деревянной колотушкой. Обычно колокола отливают из так называемой колокольной бронзы, реже из железа, чугуна, серебра, камня, терракоты и даже из стекла.
Объяснение:вроде бы
Ф. Шуберта зачаровывала поэзия Гёте.
Она волновала, пленяла фантазию, ум, душу
молодого композитора.
"Лесной царь" Шуберт сочинил, когда ему
было всего 18 лет.
Лесной царь - свободная композиция, музыкальное
строение которой подчинено развёртыванию сюжета.
Замечательна при этом гармония всех соотношений:
сквозного музыкально-драматического развития и
симметричности форм, вокального и инструментального начал,
выразительности и изобразительности.
Ритм сопровождения, его непрерывное тяжёлое биение,
пронизывает , скрепляет и объединяет все части целого.
В эту безостановочную октавную дробь -
подражание топоту коня, скачке - вклиниваются тревожно
возбуждённые гаммаобразные взлёты в басу.
Объединяя изобразительные и выразительные приёмы,
Шуберт создаёт полную зрительно-слуховую иллюзию.
Начинается большим фортепианным вступлением,
материал которого продолжает затем развиваться в
партии сопровождения.
Кроме фортепианного вступления есть ещё и вокальное
обрамление, то есть вокальное вступление и послесловие;
оно ведётся от лица рассказчика-повествователя:
Словами рассказчика завершается повествование:
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мёртвый младенец лежал…
Остальной текст - прямая речь, распределённая между
отцом, его сыном и лесным царём.
Реальные лица - повествователь, отец, ребёнок объединены
близостью интонационного строя.
Но в соответствии с текстом, в музыку всякий
раз привносятся новые штрихи, которые оттеняют
индивидуальные черты, состояние каждого персонажа.
Речь Лесного царя заметно отличается от взволнованной
речи рассказчика, ребёнка и отца преобладанием ласковой
вкрадчивости, мягкости, завлекательности.
Характер мелодии - отрывистой,
с обилием вопросов и восходящих интонаций в партиях
всех персонажей, кроме Лесного царя, у него же она -
плавная, закруглённая, певучая.
Но не только характер мелодической интонации -
с появлением Лесного царя меняется всё фактурное
сопровождение: ритм бешеной скачки, пронизывающий
от начала до конца, уступает место более
спокойно звучащим аккордам, очень благозвучным,
нежным, убаюкивающим.
Возникает даже своеобразный контраст между эпизодами
, такой взволнованной, тревожной по характеру
в целом, с двумя лишь проблесками спокойствия и
благозвучия (две фразы Лесного царя).
Не зная содержания произведения, возможно даже ошибиться,
связав лирические эпизоды с появлением доброго
и светлого персонажа на фоне общего смятения и тревоги.
Такова трагическая ирония этой музыки, как бы дразнящей
слушателя мнимым светом и мягким призывом.
На самом деле, как это часто бывает в искусстве,
именно в такой ласковости таится самое страшное:
зов к смерти, непоправимости и безвозвратности ухода.
Поэтому музыка Шуберта не оставляет нам иллюзий:
едва умолкают сладкие и страшные речи Лесного царя,
тут же вновь врывается неистовая скачка коня
(или стук сердца?), своей стремительностью
показывающая нам последний рывок к
к преодолению страшного леса, его темных и таинственных глубин.
На этом и заканчивается динамика музыкального развития
: потому что в конце, когда наступает остановка
в движении, последняя фраза звучит уже как послесловие:
"В руках его мёртвый младенец лежал".
Эта , благодаря реализму своих образов,
является одним из самых впечатляющих
произведений Шуберта.
учись в музыкальной школе и вот мое сочинение по МЗЛ (Музыкальная литра)