Все дальше и дальше от нас годы войны. Сегодня сидят за партами правнуки тех, кто воевал... Новые поколения знают о войне только из кинофильмов, из рассказов старших да из книг много лет с тех пор, как отгремели залпы войны. Но и сейчас создается много произведений о тех тяжелых для страны годах, о мужестве и стойкости советских людей, победивших в самой жестокой из войн. Путь к победе был трудным и долгим. Тысяча четыреста восемнадцать дней... И каждый из них – это кровь и смерть, боль и горечь утрат, гибель лучших сынов и дочерей нашей Родины, радость больших и малых побед. Идут годы... Мое поколение родилось под мирным небом, но в наших сердцах живет память о тех, кто отдал свою жизнь для того, чтобы у нас была счастливая жизнь.
Вот кто-то намалевал в книге смешную рожицу и подписал: «Ты картина, я портрет, ты скотина, а я нет».
Далее, некий Ярмонкин жалуется на ветер:
Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа.
Конторщик Самолучшев жалуется на кондуктора, который нагрубил его тишайшей жене, и на жандарма, грубо взявшего конторщика за плечо.
Ученик гимназии Алексей Зудьев «возмущён до глубины души» и находится «под свежим впечатлением возмутительного поступка». Какого именно — зачёркнуто.
Неунывающий дачник «обозревал физиогномию начальника станции и остался ею весьма недоволен».
Следом кто-то предупреждает, что Тельцовский — шулер. Аноним радостно сообщает, что жандармиха изменяет мужу с буфетчиком. Затем следует жалоба дьякона Духова на станционный буфет, в котором нет постной пищи. Чуть ниже ему грубо отвечают: «Лопай, что дают».
Далее, некий разиня разыскивает свой кожаный портсигар. Телеграфист Козьмодемьянский негодует, что его выгоняют со службы за пьянство и объявляет всех мошенниками. За его жалобой следует надпись: «Добродетелью украшайтесь».
Следом идёт признание в любви некой Катиньке. После него «Иванов седьмой» просит не писать в жалобной книге посторонних вещей, на что ему отвечают: «Хоть ты и седьмой, а дурак».
Жалобная книга используется не по назначению, зато благодаря этому можно многое узнать о тех, кто заглянул в неё хоть раз. Каждая запись, как зеркало, отражает характер её автора.https://briefly.ru/chehov/zhalobnaia_kniga/
Вот кто-то намалевал в книге смешную рожицу и подписал: «Ты картина, я портрет, ты скотина, а я нет».
Далее, некий Ярмонкин жалуется на ветер:
Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа.Конторщик Самолучшев жалуется на кондуктора, который нагрубил его тишайшей жене, и на жандарма, грубо взявшего конторщика за плечо.
Ученик гимназии Алексей Зудьев «возмущён до глубины души» и находится «под свежим впечатлением возмутительного поступка». Какого именно — зачёркнуто.
Неунывающий дачник «обозревал физиогномию начальника станции и остался ею весьма недоволен».
Следом кто-то предупреждает, что Тельцовский — шулер. Аноним радостно сообщает, что жандармиха изменяет мужу с буфетчиком. Затем следует жалоба дьякона Духова на станционный буфет, в котором нет постной пищи. Чуть ниже ему грубо отвечают: «Лопай, что дают».
Далее, некий разиня разыскивает свой кожаный портсигар. Телеграфист Козьмодемьянский негодует, что его выгоняют со службы за пьянство и объявляет всех мошенниками. За его жалобой следует надпись: «Добродетелью украшайтесь».
Следом идёт признание в любви некой Катиньке. После него «Иванов седьмой» просит не писать в жалобной книге посторонних вещей, на что ему отвечают: «Хоть ты и седьмой, а дурак».
Жалобная книга используется не по назначению, зато благодаря этому можно многое узнать о тех, кто заглянул в неё хоть раз. Каждая запись, как зеркало, отражает характер её автора.https://briefly.ru/chehov/zhalobnaia_kniga/