Вильгельм Кюхельбекер
Родство со стихиями (1834)
Есть что-то знакомое, близкое мне
В пучине воздушной, в небесном огне;
Звезды полуночной таинственный свет
От духа родного несёт мне привет.
Огромную слышу ли жалобу бурь,
Когда умирают и день и лазурь,
Когда завывает и ломится лес, -
Я так бы и ринулся в волны небес.
Донельзя постыли мне тина и прах;
Мне там в золотых погулять бы полях:
Туда призывают и ветер и гром,
Перун прилетает оттуда послом.
Туман бы распутать мне в длинную нить,
Да плащ бы широкий из сизого свить,
Предаться бы вихрю несытой душой,
Средь туч бы лететь под безмолвной луной!
Всё дале и дале, и путь бы простёр
Я в бездну, туда - за сафирный шатёр!
О, как бы нырял в океане светил!
О, как бы себя по Вселенной разлил!
Лев Николаевич толстой
Вильгельм Кюхельбекер
Родство со стихиями (1834)
Есть что-то знакомое, близкое мне
В пучине воздушной, в небесном огне;
Звезды полуночной таинственный свет
От духа родного несёт мне привет.
Огромную слышу ли жалобу бурь,
Когда умирают и день и лазурь,
Когда завывает и ломится лес, -
Я так бы и ринулся в волны небес.
Донельзя постыли мне тина и прах;
Мне там в золотых погулять бы полях:
Туда призывают и ветер и гром,
Перун прилетает оттуда послом.
Туман бы распутать мне в длинную нить,
Да плащ бы широкий из сизого свить,
Предаться бы вихрю несытой душой,
Средь туч бы лететь под безмолвной луной!
Всё дале и дале, и путь бы простёр
Я в бездну, туда - за сафирный шатёр!
О, как бы нырял в океане светил!
О, как бы себя по Вселенной разлил!
Лев Николаевич толстой