В Притынном кабачке Тургенев становится свидетелем необычного состязания – спора среди крестьян о том кто лучший певец.
В роли судей выступают посетители питейной избы.
Два героя, Яков – Турок и рядчик из Жиздры, поют, стараясь перепеть друг друга. Присутствующих поражает пение Якова-Турка.
Описание пения Якова-Турка в этом рассказе, может быть, - одна из самых вдохновенных "музыкальных" страниц в художественной прозе Тургенева. .
"...Он глубоко вздохнул и запел. . .Первый звук его голоса был слаб и неровен, и, казалось, не выходил из его груди, но принёсся откуда-то издалека, словно залетел случайно в комнату. Странно подействовал этот трепещущий, звенящий звук на всех нас; мы взглянули друг на друга, а жена Николая Ивановича так и выпрямилась. За этим первым звуком последовал другой, более твёрдый и протяжный, но всё ещё, видимо, дрожащий, как струна, когда, внезапно прозвенев под сильным пальцем, она колеблется последним, быстро замирающим колебанием, за вторым - третий, и понемногу разгорячась и расширяясь, полилась заунывная песнь. "Не одна во поле дороженька пролегла", - пел он, и всем нам сладко становилось и жутко. Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нём была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь; русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нём и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны".
Действие рассказа Л.Толстого "Кавказский пленник" происходит не в Дагестане, а в Чечне. Именно там, направляясь из крепости Воздвиженской в крепость Грозную, Л.Толстой едва не попал в плен к чеченцам. Этот эпизод вошёл в рассказ "Кавказский пленник". А проходя службу в станице Старогладовской на левом, русском берегу Терека, Л.Толстой имел возможность общаться с чеченцами, проживавшими на правом берегу Терека. В Старогладовской происходит действие повести "Казаки", в которой Л.Толстой также называет чеченцев татарами.
Дело здесь не в том, что писатель будто бы по ошибке "принял чеченцев за татар". Дело в том, что в русском языке 19 века слово "татары" имело иное значение, чем сейчас. В Поволжье, на Кавказе, в Крыму, в Причерноморье вплоть до конца 1920-х годов не было народа, который сам себя называл бы на своём языке "татары". В русском языке слово "татары" в то время было не этнонимом, а собирательным названием нерусских народов, населявших бывшую "Золотую Орду". В этом смысле слово "татары" по отношению к горцам Кавказа употреблялось и Л.Толстым, и М.Лермонтовым, и другими русскими писателями.
Как это собирательное название сформировалось, и как советская власть заставила казанцев и крымцев признать себя "татарами" - это отдельный вопрос.
В Притынном кабачке Тургенев становится свидетелем необычного состязания – спора среди крестьян о том кто лучший певец.
В роли судей выступают посетители питейной избы.
Два героя, Яков – Турок и рядчик из Жиздры, поют, стараясь перепеть друг друга. Присутствующих поражает пение Якова-Турка.
Описание пения Якова-Турка в этом рассказе, может быть, - одна из самых вдохновенных "музыкальных" страниц в художественной прозе Тургенева. .
"...Он глубоко вздохнул и запел. . .Первый звук его голоса был слаб и неровен, и, казалось, не выходил из его груди, но принёсся откуда-то издалека, словно залетел случайно в комнату. Странно подействовал этот трепещущий, звенящий звук на всех нас; мы взглянули друг на друга, а жена Николая Ивановича так и выпрямилась. За этим первым звуком последовал другой, более твёрдый и протяжный, но всё ещё, видимо, дрожащий, как струна, когда, внезапно прозвенев под сильным пальцем, она колеблется последним, быстро замирающим колебанием, за вторым - третий, и понемногу разгорячась и расширяясь, полилась заунывная песнь. "Не одна во поле дороженька пролегла", - пел он, и всем нам сладко становилось и жутко. Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нём была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь; русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нём и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны".
Действие рассказа Л.Толстого "Кавказский пленник" происходит не в Дагестане, а в Чечне. Именно там, направляясь из крепости Воздвиженской в крепость Грозную, Л.Толстой едва не попал в плен к чеченцам. Этот эпизод вошёл в рассказ "Кавказский пленник". А проходя службу в станице Старогладовской на левом, русском берегу Терека, Л.Толстой имел возможность общаться с чеченцами, проживавшими на правом берегу Терека. В Старогладовской происходит действие повести "Казаки", в которой Л.Толстой также называет чеченцев татарами.
Дело здесь не в том, что писатель будто бы по ошибке "принял чеченцев за татар". Дело в том, что в русском языке 19 века слово "татары" имело иное значение, чем сейчас. В Поволжье, на Кавказе, в Крыму, в Причерноморье вплоть до конца 1920-х годов не было народа, который сам себя называл бы на своём языке "татары". В русском языке слово "татары" в то время было не этнонимом, а собирательным названием нерусских народов, населявших бывшую "Золотую Орду". В этом смысле слово "татары" по отношению к горцам Кавказа употреблялось и Л.Толстым, и М.Лермонтовым, и другими русскими писателями.
Как это собирательное название сформировалось, и как советская власть заставила казанцев и крымцев признать себя "татарами" - это отдельный вопрос.