Совершенно иной характер дан Гоголем в образе почтмейстера Ивана Кузьмича Шпекина. Этому «простодушному до наивности» человеку кажется, что предстоящий приезд ревизора вызывается близкой войной с турками, что туг «все француз гадит», хотя никакой связи между тем и другим он даже и не пытается установить.
Пустейший человек, Шпекин не знает других интересов, как мелкое любопытство, а занимаемая им должность весьма кстати открывает перед ним довольно широкие возможности для удовлетворения его. Иван Кузьмич без всякого смущения распечатывает проходящие через почтовую контору письма и «с наслаждением» вычитывает из них, как там «описываются разные пассажи».
Сила любопытства, присущего Шпекину, им же самим рисуется в действии V, явлении VIII, когда он рассказывает, как он распечатывал письмо Хлестакова к Тряпичкину: « .. Любопытство такое меня одолело, какого я еще не чувствовал. Манит, так и манит. В одном ухе слышу: «Эй, не распечатывай, пропадешь, как курица»; а в другом — словно чёрт какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай». И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-Богу, мороз. И руки дрожат, и все помутипось». В этой речи Шпекина, не лишенной известной образности и насыщенной различными оттенками переживаний, вся его сущность — сущность ничтожного обывателя, заеденного любопытством.
Совершенно иной характер дан Гоголем в образе почтмейстера Ивана Кузьмича Шпекина. Этому «простодушному до наивности» человеку кажется, что предстоящий приезд ревизора вызывается близкой войной с турками, что туг «все француз гадит», хотя никакой связи между тем и другим он даже и не пытается установить.
Пустейший человек, Шпекин не знает других интересов, как мелкое любопытство, а занимаемая им должность весьма кстати открывает перед ним довольно широкие возможности для удовлетворения его. Иван Кузьмич без всякого смущения распечатывает проходящие через почтовую контору письма и «с наслаждением» вычитывает из них, как там «описываются разные пассажи».
Сила любопытства, присущего Шпекину, им же самим рисуется в действии V, явлении VIII, когда он рассказывает, как он распечатывал письмо Хлестакова к Тряпичкину: « .. Любопытство такое меня одолело, какого я еще не чувствовал. Манит, так и манит. В одном ухе слышу: «Эй, не распечатывай, пропадешь, как курица»; а в другом — словно чёрт какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай». И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-Богу, мороз. И руки дрожат, и все помутипось». В этой речи Шпекина, не лишенной известной образности и насыщенной различными оттенками переживаний, вся его сущность — сущность ничтожного обывателя, заеденного любопытством.