Эссе на тему в бой идут одни "старики". по вопросам: 1. почему героев называют "стариками" 2. охарактеризуйте двух героев и какие чувства формируются у людей. 3. какие общечеловеческие ценности?
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
считается, что в ночь перед рождеством случаются разнообразные сказочные действия, осуществляются сокровенные желания, становятся реальностью удивительные вещи и небылицы. вот по какой причине в повести н. в. гоголя "ночь перед рождеством" так плотно переплетены уклад жизни, обычная действительность и сказка, чудо.
казалось бы, что фантастичного может быть в обыкновенной завеянной вьюгой украинской деревушке? тем не менее в действительности, "многоуважаемая" почти всеми жителями села солоха, мама кузнеца вакулы, — колдунья. а козак пацюк — бывший казак — может есть вареники, даже никак не прибегая к рук: они сами, погружаясь в сметану, скачут ему в рот. и это лишь начало. рвясь воспользоваться крайней перед рождеством перспективой нанести вред добродушным и добросовестных людям, сам черт, хитроумный, воровитый и грубый, предстал к обитателям диканьки.
для начала он, ни много, ни мало, похитил с небосклона месяц, так как темные дела значительно лучше получаются непосредственно мрачной, тёмной ночью. но никак не удалось проявить себя нечистой силе, так как за черта принялся сам кузнец вакула! и довелось чертяке, отрабатывая личные грехи, перевозить коваля на шейке то в петербург, на прием к самой королеве, то назад в село.
вот какие веселые и зачастую непрогнозируемые события ждут читателя, взявшегося за поразительную повесть н. в. гоголя. розыгрыши и народные песни, приключения и любовь, сказка и быт украинского села ни одному человеку не дадут затосковать, если вы перелистаете книжные страницы.
Да, говорить и слышать я не могу, от рождения глухонемой, но думать, слушать, соображать и чувствовать очень хорошо умею. Эх, и за какие грехи перевели меня в услужение к старой барыне в город из деревни? Видно, потому, что я ото всех наших обликом отличался: двенадцати вершков роста, сложен богатырем, самый лучший тягловой, работаю за четверых, да еще и говорить не умею. Вот, без дела теперь сохну здесь в усадьбе старой и скупой барыни, доживающей свой век в одиночестве, только дворня у нее в окружении, потому что она вдова, а сыновья ее служат в Петербурге, дочери вышли замуж… Привезли меня в Москву, как бесправную скотину, как быка, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги — и вот, обдавая его тучное тело то дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть! Купили мне сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали в руки метлу и лопату и определили дворником. Долго я привыкал, никак не мог понять, зачем я здесь, даже часто останавливался посреди двора и глядел, разинув рот, на всех проходящих, как бы желая добиться от них решения загадочного своего положения, то вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь.
То ли дело раньше: я был на воле как дерево, как дуб, исполинский, молчаливый и могучий. Бывало, выйдешь из своей родной маленькой избушки с братьями в поле, и дело спорится, и пашешь, налегая огромными ладонями на соху. Братья смеялись, потому что им казалось, что я один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы моих плеч. А мое постоянное безмолвие придавало торжественную важность работе. Хороший я мужик, а коли язык бы ворочался, глядишь, и жена бы была у меня. А теперь двор мету да стерегу. Смешная работа! Ну что это против работы на земле?! Двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома, да чужих не пускать и по ночам караулить. Недавно двух воров поймал, да так лбами их свел, что они, что на глаза мне попались! Все в округе обходят теперь двор стороной с недоброй мыслью. Я порядок люблю! Вон, гуси, какие важные ходят, все порядком у них, а кто сунется к ним – мало не покажется – защиплют до смерти! И я теперь как гусак по двору хожу порядки навожу! Я усердно исполняю свою обязанность: на дворе у меня никогда ни щепок не валяется, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под мое начальство разбитая кляча-водовозка, я только двину плечом — и не только телегу, самое лошадь спихну с места; дрова ли я примусь колоть, топор так и звенит у меня, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья. С дворней я сошелся, но кажусь из-за молчания своего им угрюмым, поэтому мы коротки со всеми, я их за своих считаю. И каморку под кухней мне дали, сделал я там все сам, как захотел, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, — истинно богатырскую кровать; под кроватью - дюжий сундук; в уголке столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что я сам иногда уроню его и дивлюсь прочности его. Каморка моя запирается на замок, ключ всегда ношу с собой. Я не люблю, чтобы ко мне ходили.
считается, что в ночь перед рождеством случаются разнообразные сказочные действия, осуществляются сокровенные желания, становятся реальностью удивительные вещи и небылицы. вот по какой причине в повести н. в. гоголя "ночь перед рождеством" так плотно переплетены уклад жизни, обычная действительность и сказка, чудо.
казалось бы, что фантастичного может быть в обыкновенной завеянной вьюгой украинской деревушке? тем не менее в действительности, "многоуважаемая" почти всеми жителями села солоха, мама кузнеца вакулы, — колдунья. а козак пацюк — бывший казак — может есть вареники, даже никак не прибегая к рук: они сами, погружаясь в сметану, скачут ему в рот. и это лишь начало. рвясь воспользоваться крайней перед рождеством перспективой нанести вред добродушным и добросовестных людям, сам черт, хитроумный, воровитый и грубый, предстал к обитателям диканьки.
для начала он, ни много, ни мало, похитил с небосклона месяц, так как темные дела значительно лучше получаются непосредственно мрачной, тёмной ночью. но никак не удалось проявить себя нечистой силе, так как за черта принялся сам кузнец вакула! и довелось чертяке, отрабатывая личные грехи, перевозить коваля на шейке то в петербург, на прием к самой королеве, то назад в село.
вот какие веселые и зачастую непрогнозируемые события ждут читателя, взявшегося за поразительную повесть н. в. гоголя. розыгрыши и народные песни, приключения и любовь, сказка и быт украинского села ни одному человеку не дадут затосковать, если вы перелистаете книжные страницы.