Герои произведений этих выдающихся писателей стали нарицательными, а тема прочно вошла в литературу.
А.С.Пушкин обратил свой взор не на образ коленопреклоненного, а на судьбу несчастного человека, показывая нам его чистую, неиспорченную богатством и благополучием душу, умеющего радоваться, любить, страдать. Евгений, герой «Медного всадника» не строит великих планов на будущее, его устраивает тихая, незаметная жизнь. Он тоже надеется на свое личное, пусть маленькое, но так нужное ему семейное счастье. Но все его мечты тщетны, потому что злой рок врывается в его жизнь: стихия губит его возлюбленную. Евгений не может противиться судьбе, он тихо переживает свою утрату. И только в состоянии безумия грозит Медному всаднику, считая виновником своего несчастья человека, построившего город на этом гиблом месте.
В жизни нередко случается, что жестокие и бессердечные люди, унижающие и оскорбляющие достоинство других людей, нередко выглядят более жалкими и ничтожными, чем их жертвы. Такое же впечатление духовной мизерности и утлости от обидчиков мелкого чиновника Акакия Акакиевича Башмачкина остается у нас после прочтения повести Гоголя «Шинель». Акакий Акакиевич — настоящий «маленький человек». Почему? Во-первых, он стоит на одной из самых низших ступенек иерархической лестницы. Его место в обществе незаметно вообще. Во-вторых, мир его духовной жизни и человеческих интересов до крайности сужен, обеднен, ограничен. Сам Гоголь характеризовал своего героя как бедного, заурядного, незначительного и незаметного. В жизни ему отведена ничтожная роль переписчика документов одного из департаментов. Воспитанный в атмосфере беспрекословного подчинения и исполнения распоряжений начальства, Акакий Акакиевич Башмачкин не привык размышлять над содержанием и смыслом своей работы. Поэтому, когда ему предлагают задания, требующие проявления элементарной сообразительности, он начинает волноваться, переживать и в конце концов приходит к выводу: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». Духовная жизнь Башмачкина тоже ограничена. Собирание денег на новую шинель становится для него смыслом всей его жизни, наполняя ее счастьем ожидания исполнения заветного желания. Кража новой шинели, приобретенной путем таких лишений и страданий, становится для него поистине катастрофой. Окружающие посмеялись над его бедой, и никто не ему. «Значительное лицо» так накричало на него, что бедный Акакий Акакиевич потерял сознание. Почти никто не заметил его смерти. Несмотря на уникальность образа, созданного писателем, он, Башмачкин, не выглядит в сознании читателей одиноким, и мы представляем, что существовало великое множество таких же униженных, разделяющих удел Акакия Акакиевича. Гоголь был первым, кто заговорил о трагедии «маленького человека», уважение к которому зависело не от его душевных качеств, не от образования и ума, а от его положения в обществе. Писатель с состраданием показал несправедливость и деспотичночть общества по отношению к «маленькому человеку» и впервые призвал это общество обратить внимание на незаметных, жалких и смешных, как представлялось на первый взгляд, людей. Не их вина, что они не очень умны, а порой и вовсе не умны, Но они никому не делают зла, а это очень важно. Так за что же тогда над ними смеяться? Может быть, к ним нельзя относиться с большим уважением, но нельзя их обижать. Они, как и все остальные, имеют право на достойную жизнь, на возможность чувствовать себя полноправными людьми.
«...Да! Это была собака, огромная, черная, как смоль. Но такой собаки еще никто из нас, смертных, не видывал. Из ее отверстой пасти вырывалось пламя, глаза метали искры, по морде и загривку мерцал переливающийся огонь. Ни в чьем воспаленном мозгу не могло возникнуть видение более страшное, более омерзительное, чем это адское существо, выскочившее на нас из тумана... Страшный пес, величиной с молодую львицу. Его огромная пасть все еще светилась голубоватым пламенем, глубоко сидящие дикие глаза были обведены огненными кругами.
Я дотронулся до этой светящейся головы и, отняв руку, увидел, что мои пальцы тоже засветились в темноте.
Эта проблема актуальна во все времена.Тема «маленького человека» впервые была затронута в творчестве
А.С.Пушкина («Станционный смотритель»), Н.В.Гоголя («Шинель»),
Герои произведений этих выдающихся писателей стали нарицательными, а тема прочно вошла в литературу.
А.С.Пушкин обратил свой взор не на образ коленопреклоненного, а на судьбу несчастного человека, показывая нам его чистую, неиспорченную богатством и благополучием душу, умеющего радоваться, любить, страдать. Евгений, герой «Медного всадника» не строит великих планов на будущее, его устраивает тихая, незаметная жизнь. Он тоже надеется на свое личное, пусть маленькое, но так нужное ему семейное счастье. Но все его мечты тщетны, потому что злой рок врывается в его жизнь: стихия губит его возлюбленную. Евгений не может противиться судьбе, он тихо переживает свою утрату. И только в состоянии безумия грозит Медному всаднику, считая виновником своего несчастья человека, построившего город на этом гиблом месте.
В жизни нередко случается, что жестокие и бессердечные люди, унижающие и оскорбляющие достоинство других людей, нередко выглядят более жалкими и ничтожными, чем их жертвы. Такое же впечатление духовной мизерности и утлости от обидчиков мелкого чиновника Акакия Акакиевича Башмачкина остается у нас после прочтения повести Гоголя «Шинель». Акакий Акакиевич — настоящий «маленький человек». Почему? Во-первых, он стоит на одной из самых низших ступенек иерархической лестницы. Его место в обществе незаметно вообще. Во-вторых, мир его духовной жизни и человеческих интересов до крайности сужен, обеднен, ограничен. Сам Гоголь характеризовал своего героя как бедного, заурядного, незначительного и незаметного. В жизни ему отведена ничтожная роль переписчика документов одного из департаментов. Воспитанный в атмосфере беспрекословного подчинения и исполнения распоряжений начальства, Акакий Акакиевич Башмачкин не привык размышлять над содержанием и смыслом своей работы. Поэтому, когда ему предлагают задания, требующие проявления элементарной сообразительности, он начинает волноваться, переживать и в конце концов приходит к выводу: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». Духовная жизнь Башмачкина тоже ограничена. Собирание денег на новую шинель становится для него смыслом всей его жизни, наполняя ее счастьем ожидания исполнения заветного желания. Кража новой шинели, приобретенной путем таких лишений и страданий, становится для него поистине катастрофой. Окружающие посмеялись над его бедой, и никто не ему. «Значительное лицо» так накричало на него, что бедный Акакий Акакиевич потерял сознание. Почти никто не заметил его смерти. Несмотря на уникальность образа, созданного писателем, он, Башмачкин, не выглядит в сознании читателей одиноким, и мы представляем, что существовало великое множество таких же униженных, разделяющих удел Акакия Акакиевича. Гоголь был первым, кто заговорил о трагедии «маленького человека», уважение к которому зависело не от его душевных качеств, не от образования и ума, а от его положения в обществе. Писатель с состраданием показал несправедливость и деспотичночть общества по отношению к «маленькому человеку» и впервые призвал это общество обратить внимание на незаметных, жалких и смешных, как представлялось на первый взгляд, людей. Не их вина, что они не очень умны, а порой и вовсе не умны, Но они никому не делают зла, а это очень важно. Так за что же тогда над ними смеяться? Может быть, к ним нельзя относиться с большим уважением, но нельзя их обижать. Они, как и все остальные, имеют право на достойную жизнь, на возможность чувствовать себя полноправными людьми.
Объяснение:
«...Да! Это была собака, огромная, черная, как смоль. Но такой собаки еще никто из нас, смертных, не видывал. Из ее отверстой пасти вырывалось пламя, глаза метали искры, по морде и загривку мерцал переливающийся огонь. Ни в чьем воспаленном мозгу не могло возникнуть видение более страшное, более омерзительное, чем это адское существо, выскочившее на нас из тумана... Страшный пес, величиной с молодую львицу. Его огромная пасть все еще светилась голубоватым пламенем, глубоко сидящие дикие глаза были обведены огненными кругами.
Я дотронулся до этой светящейся головы и, отняв руку, увидел, что мои пальцы тоже засветились в темноте.
— Фосфор, — сказал я».