Наука в XIX в. продолжает восприниматься как классическая система знаний, как единая система наук, основные идеи и принципы которой считаются окончательно установленными и незыблемыми. Происходит дифференциация отдельных отраслей научных знаний на более узкие специальные отрасли (например, в самостоятельные науки выделяются экспериментальная психология, социология, культурология) и в то же время - интеграция наук (именно в это время возникает астрофизика, биохимия, физическая химия, геохимия) , оформляется и новая отрасль знаний - технические науки. В течение столетия были сделаны неслыханную ранее количество открытий, а на основе накопленного экспериментального, аналитического материала разработан обобщающие теории. К концу XIX в. в общественном сознании складывается убеждение, что картина мира в общих чертах уже достаточно ясно установлена наукой, что дальнейшее развитие научного знания призван лишь уточнять контуры этой картины и раскрывать немногочисленные «белые пятна» , которые остались в ней. Когда в 1889 г. будущий гениальный физик-теоретик, основоположник квантовой физики, Макс Планк решил работать в области теоретической физики, его учитель сказал ему: «Молодой человек, зачем вы теряете свое будущее? Ведь теоретическая физика закончена. Можно только вычислять отдельные случаи. Но следует отдавать такому делу свою жизнь? » В действительности же классическая наука XIX в. стала не венцом познания, а фундаментом нового революционного прорыва. В 1895 г. немецкий ученый В. Рентген открыл лучи, которые сейчас носят его имя. Вслед за ним французские ученые А. Беккерель, Пьер и Мария Кюри открыли явление радиоактивного распада, а английский физик Э. Резерфорд установил, что при распаде радиоактивных элементов выделяются альфа, бета и гамма-лучи, а затем он вместе с Содди предложил общую теорию радиоактивности . Мир был потрясен: неделимости атома пришел конец, осталось лишь заглянуть в него и представить себе его строение. Вскоре тем же Резерфордом была предложена, а датчанином Н. Бором уточнена «планетарная» модель атома. И, наконец, классические представления человечества о времени и пространстве были разрушены теорией относительности Альберта Эйнштейна.
Колесница — большой колёсный экипаж, использовавший как движущую силу скаковых животных. Изобретение колесниц. Колесницы были древнейшим использования лошадей на войне, а также древнейшим видом военной техники вообще. Как свидетельствуют изображения на Штандарте из Ура, появились они около 2600 лет до нашей эры. Египетские колесницы В Египте строили колесницы несколько иного вида, — более легкой конструкции, явно более быстрые, часто с одноместной коляской, запряженной одним или двумя крупными конями. Действовали древнейшие египетские колесницы, однако, намного менее эффективно, чем месопотамские, — обстрелом из лука, а не наездом. В бою колесницы разъезжали вдоль строя пехоты, изредка постреливая с коротких остановок, и воодушевляли войско своим видом. При неблагоприятном развитии событий колесница позволяла вождю быстро покинуть место действия. Отказ египтян от наезда был предопределен, конечно, не с качествами египетских коней, а с качествами самих египтян. Грозная тактика наезда была связана со слишком большим риском для самих колесничных бойцов, — кони могли быть убиты, либо коляска могла опрокинуться, наехав на чьё-то тело, и экипаж при этом в лучшем случае оказывался в гуще врагов. В Египте же войска возглавлялись чиновниками духовного звания, которые в бою разумно старались держаться позади. Кроме того, египтяне в то время ещё не использовали доспехов. У египтян, да и, вообще, у большинства народов колесницы долгое время выполняли только представительские функции.
Изобретение колесниц.
Колесницы были древнейшим использования лошадей на войне, а также древнейшим видом военной техники вообще. Как свидетельствуют изображения на Штандарте из Ура, появились они около 2600 лет до нашей эры.
Египетские колесницы
В Египте строили колесницы несколько иного вида, — более легкой конструкции, явно более быстрые, часто с одноместной коляской, запряженной одним или двумя крупными конями.
Действовали древнейшие египетские колесницы, однако, намного менее эффективно, чем месопотамские, — обстрелом из лука, а не наездом. В бою колесницы разъезжали вдоль строя пехоты, изредка постреливая с коротких остановок, и воодушевляли войско своим видом. При неблагоприятном развитии событий колесница позволяла вождю быстро покинуть место действия.
Отказ египтян от наезда был предопределен, конечно, не с качествами египетских коней, а с качествами самих египтян. Грозная тактика наезда была связана со слишком большим риском для самих колесничных бойцов, — кони могли быть убиты, либо коляска могла опрокинуться, наехав на чьё-то тело, и экипаж при этом в лучшем случае оказывался в гуще врагов. В Египте же войска возглавлялись чиновниками духовного звания, которые в бою разумно старались держаться позади. Кроме того, египтяне в то время ещё не использовали доспехов. У египтян, да и, вообще, у большинства народов колесницы долгое время выполняли только представительские функции.