Япоздно мать моя была худенькая маленькая женщина с мягким и веселым характером. ее все любили. а она любила меня, для меня жила и работала. рано овдовев, так и не вышла замуж. я хорошо помню, как она в первый раз повела меня в школу. мы с ней волновались. во дворе школы было много взрослых, и все они держались за своих детей. когда велели построиться в шеренгу, родители построились вместе с ними. кудрявый учитель, улыбаясь, сказал: «взрослые, отойдите, школьники пойдут в классы без вас». мать, разжав мою руку, сказала: «не плачь, возьми себя в руки, ты же мужчина» — и подтолкнула меня. но я быстро освоился в новой обстановке и заявил, что буду ходить в школу самостоятельно, и мать по телефону сказала подруге: «он стал совсем взрослым, в школу ходит один и послал кошку к чертовой бабушке». помню, в четвертом классе одна девочка подарила мне живую черепаху. мне никто никогда не дарил черепах, и я полюбил эту девочку. я сделал ей из коры чернильницу в подарок, но она отдала эту чернильницу другой девочке, сказав, что это не чернильница, а «бузня». дома я, не выдержав, разревелся и рассказал все матери. «знаешь,— сказала она,— со мной однажды так же было. это больно, и я тоже плакала, но я женщина, мне простительно, а ты мужчина, возьми себя в руки». мне стало легче, и я сразу разлюбил эту капризную девчонку. своего отца я не помню, мать одна воспитывала меня. и я не задумывался, легко ей или трудно. мы дружно и весело жили. она работала, я учился, в свободное время мы ходили на лыжах, в театр, а по вечерам любили мечтать о будущем. она мечтала, что у меня будет сильный характер, и что я буду писателем, а я о том, как буду иметь постоянный пропуск в кино. так было до девятого класса. тут, как говорила мать, меня подменили. может быть, это случилось потому, что у меня появились новые товарищи, которым мне хотелось подражать, но я думаю, что сваливать все на товарищей не стоит. мне было 16 лет, и кое-что я уже соображал. я стал вести самостоятельную жизнь. это выражалось в том, что я поздно приходил домой, стал плохо заниматься, научился курить и перестал смотреть матери в глаза. однажды я, возвращаясь в три часа ночи, заметил около своих ворот маленькую фигурку матери. от стыда, что она не спит из-за меня, что сейчас она увидит, что я выпил, я мимо, будто не узнал ее. после десятилетки я в институт не попал, так как, ведя самостоятельный образ жизни, в сущности, не занимался. я пошел работать. у меня появились собственные деньги, но я отдал матери только первую получку. однажды я заметил у нее на столике валидол, но я никогда не слышал, чтобы она жаловалась на сердце. соседи находили, что она в последнее время страшно изменилась, но я, видя ее каждый день, этого не замечал, вернее, не хотел замечать. так год, наступила весна, и мать стала уговаривать меня готовиться к экзаменам. я понимал, что она права, но у меня было маловато воли. наступил май. встретил я его хорошо. два дня праздника с компанией собирались у меня. мама, все нам приготовив, уходила к подруге. третьего я уехал с за город. уезжая, забыл оставить матери записку, что не приду ночевать. пришел домой я четвертого после работы, но ее уже не застал: она умерла третьего вечером, когда в квартире никого не было. с компанией, которая не нравилась моей матери, я сразу порвал. настоящих друзей среди них не было, я это сделал без всякого сожаления. не бросая работы, я стал готовиться к экзаменам и осенью, сдав все на пятерки, внезапно понял, что радость, которой не с кем поделиться, теряет свою прелесть. на втором курсе я подружился с одним студентом. олег был серьезным и добродушным парнем. глядя на него, я думал, что он понравился бы моей маме. воспитанник детдома, он сохранил только смутные воспоминания о своих родителях, которых потерял в раннем детстве. я чувствовал страшную потребность рассказать ему все о своей матери, о нашей замечательной жизни до последних двух лет, о том, как я мучил ее и потерял. слушая меня, олег становился все строже и суровее, один раз он сквозь зубы процедил: «подлец! » а я, рассказывая, вдруг ясно понял, что для того, чтобы убить человека, совсем не надо хотеть его убить,— это можно делать каждый день равнодушно, не понимая, чем это может окончиться. я понял это слишком поздно. обычно, когда мы сидели с олегом у меня, я потом провожал его до метро. в этот вечер он сухо сказал: «не провожай». я чувствовал, что могу потерять друга. больше всего в этот вечер мне хотелось услышать слова: «не плачь, возьми себя в руки, ты же мужчина». через неделю олег подошел ко мне. «у меня к тебе сказал он,— напиши все, что ты мне сказал. так, как рассказал, так и напиши. твоя мама хотела, чтобы ты писал, попробуй для » та, кому я посвятил этот рассказ, никогда его не прочтет и не узнает, что я всю жизнь буду стараться стать таким, как она хотела,— я взял себя в руки, ведь я — мужчина. о чём говорится в тексте?
