Позади дома он давно уже производил впечатление заброшенного,был старый сад, ужевидимо давно одечавший,заглушенный бульоном и кустарником.
я по террасе еще крепкой и красивой. От прежних цветников к сожалению уцелели одни пионы и маки. Они поднимали из травы свои белые и ярко-красные головки,по дорожкам росли молодые клены и вязы. Сад казался не проходимым, но это только вблизи дома,где стояли тополя,сосны и старые липы,уцелевшие от прежних аллей. А дальше за ними сад разчищали для сенокоса. Тут к счастью уже не парило, паутина не лезла в рот и в глаза подумал ветерок.Чем дальше вглубь, тем просторнее, и уже росли на просторе вишни, сливы,раскидистые яблони,обезображенные подборка и и груши такие высокие, что даже никто не верит,что это груши.
Сад спускался к реке поросшей зеленым камышом и ивняком. Около мельничной плотины был плес глубокий и рыбный,сердито шумели небольшая мельница с соломенной крышей,неистово уважали лягушки.
я по террасе еще крепкой и красивой. От прежних цветников к сожалению уцелели одни пионы и маки. Они поднимали из травы свои белые и ярко-красные головки,по дорожкам росли молодые клены и вязы. Сад казался не проходимым, но это только вблизи дома,где стояли тополя,сосны и старые липы,уцелевшие от прежних аллей. А дальше за ними сад разчищали для сенокоса. Тут к счастью уже не парило, паутина не лезла в рот и в глаза подумал ветерок.Чем дальше вглубь, тем просторнее, и уже росли на просторе вишни, сливы,раскидистые яблони,обезображенные подборка и и груши такие высокие, что даже никто не верит,что это груши.
Сад спускался к реке поросшей зеленым камышом и ивняком. Около мельничной плотины был плес глубокий и рыбный,сердито шумели небольшая мельница с соломенной крышей,неистово уважали лягушки.