Наподобии этого можно сочинить: нина карнаухова не приготовила урока по и решила не идти в школу. но, чтобы знакомые случайно не увидели, как она во время рабочего дня болтается с книгами по городу, нина украдкой прошла в рощу. положив пакет с завтраком и связку книг под куст, она побежала догонять красивую бабочку и наткнулась на малыша, который смотрел на нее добрыми, доверчивыми глазами. а так как в руке он сжимал букварь с заложенной в него тетрадкой, то нина смекнула, в чем дело, и решила над ним подшутить. - несчастный прогульщик! - строго сказала она. - и это с таких юных лет ты уже обманываешь родителей и школу? - нет! - удивленно ответил малыш. - я просто шел на урок. но тут в лесу ходит большая собака. она залаяла, и я заблудился. нина нахмурилась. но этот малыш был такой смешной и добродушный, что ей пришлось взять его за руку и повести через рощу. а связка нининых книг и завтрак так и остались лежать под кустом, потому что поднять их перед малышом теперь было бы стыдно. вышмыгнула из-за ветвей собака, книг не тронула, а завтрак съела. вернулась нина, села и заплакала. нет! не жалко ей было украденного завтрака. но слишком хорошо пели над ее головой веселые птицы. и тяжело было на ее сердце, которое грызла беспощадная совесть.
Под навесом крыши нашего дома было ласточкино гнездо, слепленное из ила, принесенного в клювах с берега маленького копаного прудика. Оно висело варежкой и, когда вылупились птенцы, стало потихонечку пищать. Когда птенцы подросли, то один из них, самый, наверное, сильный и обжористый, стал высовываться из темного отверстия. Он был головастенький, рот у него с желтым ободочком казался непомерно большим. Голова окрасилась уже в черный цвет, а на грудке появился темно-коричневый фартучек. Ростом он казался мне больше своих родителей, которые беспрестанно носили ему всяких козявок, а он беспрестанно их пожирал, оставляя братьев или сестер голодными.
Шло время, и настал день, когда я увидел в небе над нашей крышей пять ласточек. Они летали в розовеющем вечернем воздухе, и я заметил, что две из них летают резвее и легче, чем три остальные, которые казались чуточку больше размером. Видимо, ласточки учили летать своих птенцов.
Осенью ласточки исчезли, и дом наш как будто чего-то лишился.
Ласточки
Под навесом крыши нашего дома было ласточкино гнездо, слепленное из ила, принесенного в клювах с берега маленького копаного прудика. Оно висело варежкой и, когда вылупились птенцы, стало потихонечку пищать. Когда птенцы подросли, то один из них, самый, наверное, сильный и обжористый, стал высовываться из темного отверстия. Он был головастенький, рот у него с желтым ободочком казался непомерно большим. Голова окрасилась уже в черный цвет, а на грудке появился темно-коричневый фартучек. Ростом он казался мне больше своих родителей, которые беспрестанно носили ему всяких козявок, а он беспрестанно их пожирал, оставляя братьев или сестер голодными.
Шло время, и настал день, когда я увидел в небе над нашей крышей пять ласточек. Они летали в розовеющем вечернем воздухе, и я заметил, что две из них летают резвее и легче, чем три остальные, которые казались чуточку больше размером. Видимо, ласточки учили летать своих птенцов.
Осенью ласточки исчезли, и дом наш как будто чего-то лишился.