в написании сочинения по прочитанному тексту. нет времени, а сдать нужно завтра. (1)нас увозили из ленинграда через ладожское озеро, когда машины уже не ехали по льду, а плыли по воде. (2)приближалась весна, и лёд на озере быстро таял. (з)машины плывут по воде — дороги не видно, а что-то вроде реки, по которой не то едут, не то плывут машины. (4)я сижу, прижавшись к маме, на каких-то мягких узлах. (5)мы едем в машине с открытым кузовом у заднего борта. (6)холодно, сыро, ветрено. (7)нет сил даже плакать, наверное, всем страшно. (8)лёд уже тонкий и в любую минуту может провалиться под тяжёлой машиной. (9)а в небе в любую минуту могут появиться самолёты и начать бомбить дорогу и лёд. (10)страх сковывает и без того тело. (11)помню, что от этого жуткого страха хотелось вскочить и убежать всё равно куда, только бы не сидеть в этой безвыходной обречённости. (12)люди в машине ведут себя по-разному, и это бросается в глаза. (13)3а свою короткую детскую жизнь я видела и перечувствовала тогда уже так много, что перестала быть ребёнком и стала малолетнею (14)иногда мысли проваливаются словно в пропасть. (15)я толи засыпаю, то ли теряю сознание. (16)потом сознание возвращается, и снова мысли идут по кругу: «хлеба! хлеба! хлеба! » (17)так невыносимо хочется есть. (18)сколько мы так страшно ехали, не знаю — казалось, бесконечно. (19)когда меня сняли с машины и попытались поставить на ноги, это не получилось. (20)ноги, видимо, затекли, коленки подкашивались, и я валилась на снег. (21)на руках меня отнесли в какое-то помещение. (22)там было тепло. (23)но хотелось только одного — есть, есть и есть, потому что сытость не наступала. (24)и сытость не наступит ещё и долго. (25)всё же чувство забытого тепла навалилось на меня, и я спала, спала, (26)конечно, теперь, когда мне уже 16 лет и я пишу эти строки, я могу всё это осознать и найти нужные слова, чтобы выразить то своё состояние. (27)а (28)моя детская память хранит на своих полках многое, что невозможно забыть, невозможно не помнить. (29)но не всё это будет востребовано жизнью, и потускнеют воспоминания и восприятия з0)но всё будет лежать до востребования и когда-нибудь пригодится. (31)главное, какие ценности востребуются в моей взрослой жизни. (32)и пока помню, пока болею блокадой и военной памятью, сделаю эти наброски о страшном периоде моей маленькой жизни и жизни большой страны, наброски о гибельной голодной жизни в моём ленинграде, о страшной дороге по ладожскому озеру, о том, что было после того, как нас посадили в поезд и мы с мамой поехали сначала в горький, а потом навстречу сталинградской (зз)наброски о том, как калечили людей нравственно и психически голод и (34)зачем я всё это пишу через пять лет после победы? (35)пишу для себя, для памяти, пока ещё помню мелочи и детали событий. (36)пишу, чтобы выплеснуть на бумагу мою непроходящую боль от того, что нас, несмышлёнышей, бросили под откосом, раненых и больных, взрослые люди, когда нас отправляли обратно в ленинград после кошмара демянска и лычкова, что в одиночестве пришлось осиливать мучительный голод зимы 1941 — 1942 гг., потому что мама была на казарменном положении, что в моей маленькой жизни был сталинград и госпиталь с огромными человеческими страданиями. (37)у меня много причин, и может быть, когда я поделюсь своей болью с бумагой, мне станет легче. (38)а ещё и потому, что, когда у нас собираются сослуживцы отца и вспоминают войну, мне так хочется выкрикнуть: (39)«а знаете ли вы, что выпало на долю ваших семей, ваших детей в ленинграде? (40)в сталинграде? (41)в других местах, где шла война, где были бои? » (42)но с нашей памятью не считаются. (43)вот и пусть эта моя горькая память тихонечко лежит среди моих книг и тетрадей. (44)пусть лежит, и может быть, кто-нибудь когда-нибудь найдёт в выброшенном хламе эту тетрадь и узнает, как мы жили и выжили в войну, и пусть это будет неравнодушный человек. (45)мои беды и страдания — это мои, до которых никому нет дела. (46)у кого-то, может, было куда хуже. (47)да и наверняка хуже, иначе люди бы не умирали. (48)но и мне с лихвой хватило этого и хватит на всю оставшуюся жизнь. (49)забудутся какие-то мелочи, но тот страх голода, бомбёжек, обстрелов, страдания раненых в госпитале, смерть даниловны и её и тёти ксении не забудутся никогда. (по л. пожедаевой *)
