В какрм случае слова в "течении(е)" и в "продолжении(е)" являются предлогами? А существительными? Зависит ли написание этих слов от того, к какой части речи они относятся?

Сложноподчиненные предложения СПП
1.[Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, (что они называют реакцией), историки строго осуждают их].
2.[ Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m-me Staël, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому], (содействовали ли они прогрессу или реакции).
3.[В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I -- тот самый Александр I], (который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и России).
4. [В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека], (который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования).
5. [Надо бы исписать десять листов для того], (чтобы перечислить все те упреки), (которые делают ему историки на основании того знания блага человечества), (которым они обладают).
Бессоюзные сложные предложения БСП  
1. [Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений]; [подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов].
2. [Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому]: [оно бурлило в глубине].
3. [Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому]; [теперь они, казалось, кружились на одном месте].
4. [Неприступная Мальта сдается без выстрела]; [самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом].
5. [Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему];[случайности делают характер Павла I, признающего его власть]; [случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть] Сложносочиненные предложения ССП
1. [Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу], и [опять неприятельский флот два раза упускает его].
2. [Случайность, миллионы случайностей дают ему власть], и [все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти].
3.  [Не только он велик], но [велики его предки, его братья, его пасынки, зятья]
4. [Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит], и [все случайности постоянно теперь уже не за, а против него].
5.  [Причастившись и особоровавшись, он тихо умер], и [на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых].

Стихотворение Бродского «Одиссей Телемаку» Людмила Зубова Стихотворение «Одиссей Телемаку», написанное в 1972 г., когда Иосиф Бродский был вынужден эмигрировать, говорит об изгнании как судьбе и подводит итог прожитой жизни: Мой Телемак, Троянская война окончена. Кто победил — не помню. Должно быть, греки: столько мертвецов вне дома бросить могут только греки. И все-таки ведущая домой дорога оказалась слишком длинной, как будто Посейдон, пока мы там теряли время, растянул пространство. Мне неизвестно, где я нахожусь, что предо мной. Какой-то грязный остров, кусты, постройки, хрюканье свиней, заросший сад, какая-то царица, трава да камни. Милый Телемак, все острова похожи друг на друга, когда так долго странствуешь, и мозг уже сбивается, считая волны, глаз, засоренный горизонтом, плачет, и водяное мясо застит слух. Не помню я, чем кончилась война, и сколько лет тебе сейчас, не помню. Расти большой, мой Телемак, расти. Лишь боги знают, свидимся ли снова. Ты и сейчас уже не тот младенец, перед которым я сдержал быков. Когда б не Паламед, мы жили вместе. Но, может быть, и прав он: без меня ты от страстей Эдиповых избавлен, и сны твои, мой Телемак, безгрешны (Б., II: 301)1 . Это стихотворение — о том, что всегда находилось в центре внимания Бродского: «меня более всего интересует и всегда интересовало на свете время и тот эффект, какой оно оказывает на человека, как оно его меняет, как обтачивает С другой стороны, это всего лишь метафора того, что, вообще, время делает с пространством и с миром» (Бродский, 1990: 285). В стихотворении «Я как Улисс.» (1961), можно видеть предтекст и предчувствие «Одиссея Телемаку»: «гони меня, ненастье по земле, / хотя бы вспять, гони меня по жизни. / гони меня, как новый Ганимед / хлебну зимой изгнаннической чаши / и не пойму, откуда и куда / я двигаюсь, как много я теряю / во времени, в дороге повторяя: / ох, Боже мой, какая ерунда. / Мелькай, мелькай по сторонам, народ, / я двигаюсь, и, кажется, отрадно, / что, как Улисс, гоню себя вперед, / но двигаюсь по-прежнему обратно». В стихотворении «Письмо в бутылке», написанном в 1964 г. в Норенской, Улисс предстает преувеличенно романтическим персонажем2 : «Сирены не прячут прекрасных лиц / и громко со скал поют в унисон, / когда весельчак-капитан Улисс / чистит на палубе смит-вессон». Тон этих строк резко контрастирует с жанром предсмертного письма, что и обнаруживается далее в тексте: «Я честно плыл, но попался риф, / и он насквозь пропорол мне бок. / Но, несмотря на бинокли, я / не смог разглядеть пионерский пляж. / Я вижу, что я проиграл процесс». Там же имеются строки: «Ундина под бушпритом слезы льет / из глаз, насчитавших мильярды волн я счет потерял облакам и дням». Затем образ Улисса появляется — совсем в другой тональности — в тексте «Прощайте, мадемуазель Вероника» (1967), где возникает тема сына: « то лет через двадцать, когда мой отпрыск, / не сумев отоварить лавровый отблеск, сможет сам зарабатывать, я осмелюсь ». Там же произнесены слова «Греческий принцип маски / снова в ходу; с тоской Улисса». Очевидная биографическая отнесенность мифологических сюжетов и персонажей в поэтике Бродского иногда приводит к упрощению интерпретации: «Почти каждое стихотворение И.Бродского после 1965 года оказывается при тщательном анализе лишь формой опосредования какой-либо конкретной личной ситуации — ситуации, которой придается значительность за счет введения ее в круг классических мифологических сюжетов» (Каломиров, 1986: 223).