Савинов с трудом оторвался от работы. Спустившись с высоких подмостков, художник отошел от картины. Прямо перед ним во всю высоту запрестольной стены рельефно выделялось на золотом фоне почти оконченное изображение богоматери с младенцем на руках. Все дышало наивной и глубокой верой в этой картине: и золотое небо — торжественное, полное чудес и тайн библейское небо, и синие, тонкие утренние облака, служащие престолом группе, и трогательное сходство в лицах матери и ребенка, и милые изумленные личики кудрявых ангелов. И тем могущественней, тем неотразимей должно было очаровывать и умилять зрителя божественно-прекрасное лицо богоматери — кроткое и вместе с тем строгое, с этими как будто проникающими в глубь времен очами, полными безмолвной, покорной скорби.
В соборе было тихо. Только где-то высоко, под самым куполом, щебетали вперебой неугомонные воробьи. Лучи солнца наискось тянулись из окон золотыми пыльными полосами. Савинов все стоял и глядел на картину. Теперь он со своими длинными, небрежно откинутыми назад волосами, с бледными, плотно сжатыми губами на худом аскетическом лице как нельзя больше походил на одного из тех средневековых монахов-художников, которые создавали бессмертные произведения в тишине своих скромных келий, вдохновляясь только горячей верой в бога и бесхитростной любовью к искусству и не оставляя потомству даже инициалов своих имен. Священный восторг и радостная гордость удовлетворенного творчества наполнили душу Савинова. Мечты об этой русской богоматери он лелеял давно, чуть ли не с самого детства, и вот она возвышается перед ним во всей своей строгой и чистой красоте, и все убранство огромного храма, вся его царственная роскошь как будто бы служат для нее сплошной великолепной рамкой. Здесь, в этой гордости, не было места мелочному профессиональному тщеславию, потому что Савинов относился очень холодно к своей известности, давно перешагнувшей за пределы России. Здесь артист благоговел перед своим произведением, почти не веря тому, что он сам, своими руками создал его.
Сегодня в нашей школе фестиваль здоровья. Практически, все учителя и ученики были были готовы. До этого, они усердно готовились к этому фестивалю. Младшие классы готовили про здоровое питание, а старшие же готовили как нужно иметь здоровый образ жизни. И когда фестиваль начинался, все были чуть-чуть взволнованы. Сначала на сцену вышли учителя, читая свои стишки про здоровье. А потом вышли младшие. Хоть они и были маленькими, но очень даже хорошо объяснили как питаться. И все увлекательно слушали из. Следом вышли старшие, рассказали что нам нужно всегда заниматься спортом, читать книжки и не сидеть так долго в телефоне и так далее. Нам всем было интересно их слушать. И после всего, вся школа пела песни про здоровье и все между друг другом разговаривали про фестиваль. Этот фестиваль дал нам очень хорошое времяпровождение. Меня впечатлило то что, обычный фестиваль как большой праздник. И думаю, что такие фестивали нужно проводить чаще
Савинов с трудом оторвался от работы. Спустившись с высоких подмостков, художник отошел от картины. Прямо перед ним во всю высоту запрестольной стены рельефно выделялось на золотом фоне почти оконченное изображение богоматери с младенцем на руках. Все дышало наивной и глубокой верой в этой картине: и золотое небо — торжественное, полное чудес и тайн библейское небо, и синие, тонкие утренние облака, служащие престолом группе, и трогательное сходство в лицах матери и ребенка, и милые изумленные личики кудрявых ангелов. И тем могущественней, тем неотразимей должно было очаровывать и умилять зрителя божественно-прекрасное лицо богоматери — кроткое и вместе с тем строгое, с этими как будто проникающими в глубь времен очами, полными безмолвной, покорной скорби.
В соборе было тихо. Только где-то высоко, под самым куполом, щебетали вперебой неугомонные воробьи. Лучи солнца наискось тянулись из окон золотыми пыльными полосами. Савинов все стоял и глядел на картину. Теперь он со своими длинными, небрежно откинутыми назад волосами, с бледными, плотно сжатыми губами на худом аскетическом лице как нельзя больше походил на одного из тех средневековых монахов-художников, которые создавали бессмертные произведения в тишине своих скромных келий, вдохновляясь только горячей верой в бога и бесхитростной любовью к искусству и не оставляя потомству даже инициалов своих имен. Священный восторг и радостная гордость удовлетворенного творчества наполнили душу Савинова. Мечты об этой русской богоматери он лелеял давно, чуть ли не с самого детства, и вот она возвышается перед ним во всей своей строгой и чистой красоте, и все убранство огромного храма, вся его царственная роскошь как будто бы служат для нее сплошной великолепной рамкой. Здесь, в этой гордости, не было места мелочному профессиональному тщеславию, потому что Савинов относился очень холодно к своей известности, давно перешагнувшей за пределы России. Здесь артист благоговел перед своим произведением, почти не веря тому, что он сам, своими руками создал его.
Объяснение:
Сегодня в нашей школе фестиваль здоровья. Практически, все учителя и ученики были были готовы. До этого, они усердно готовились к этому фестивалю. Младшие классы готовили про здоровое питание, а старшие же готовили как нужно иметь здоровый образ жизни. И когда фестиваль начинался, все были чуть-чуть взволнованы. Сначала на сцену вышли учителя, читая свои стишки про здоровье. А потом вышли младшие. Хоть они и были маленькими, но очень даже хорошо объяснили как питаться. И все увлекательно слушали из. Следом вышли старшие, рассказали что нам нужно всегда заниматься спортом, читать книжки и не сидеть так долго в телефоне и так далее. Нам всем было интересно их слушать. И после всего, вся школа пела песни про здоровье и все между друг другом разговаривали про фестиваль. Этот фестиваль дал нам очень хорошое времяпровождение. Меня впечатлило то что, обычный фестиваль как большой праздник. И думаю, что такие фестивали нужно проводить чаще