Укажите предложение с различными видами связи.
А. Я пришёл,чтобы взять рукавицы,которые ты нашёл на дороге около моего дома.
Б. Следовало бы,конечно,поработать над образом,задуматься,как он рос,как влияли на его душу великие события в жизни нашего Отечества…
В. Разве может быть психологическая глубина в персонаже,который даже не догадывается,что он герой полицейского романа?
Г. Куда мне с вами спорить,я ведь кукла,совсем как этот чёрный паяц,с которым я беседовал у цыган

записывай ответ

Объяснение:

А правда, почему о том, кто страшно беден, кто ничего не имеет, говорят гол как сокОл? Ведь если исходить из того, что речь идет о птице, следовало бы назвать ее сОколом! И тогда действительно гол как сОкол. Но при этом возникает другой вопрос: почему птица голая? Ее кто-то ощипал?

ответ на все эти вопросы есть: это другой сокОл, причем именно сокОл. По традиционной этимологии, сообщает нам словарь "Фразеологизмы в русской речи", сокОл - это старинное стенобитное орудие из чугуна или железа в форме длинного и толстого бревна. Или же бревно, окованное металлом. Его навешивали на железных цепях и, раскачивая им самые прочные крепостные ворота и каменные стены. Поверхность сокОла была гладкой, как бы голой. Такое название - сокОл - имели когда-то и некоторые рабочие инструменты, имеющие ровную цилиндрическую поверхность: большие ручные железные ломы, трамбовочные "бабы" и песты для растирания зерна в ступе. СокОлом называли и пушку, которая стреляла шестифунтовыми ядрами. Как считает языковед Валерий Мокиенко, название сокОл - это буквальный перевод французского военного термина faucon, который обозначал именно такие орудия-фоконы. Но ведь по первому своему значению французское faucon - это сОкол, птица сокол. Кстати, однофунтовую пушку называли "фальконетом", что в переводе с итальянского значит "соколик"... Вот и думайте теперь, связано выражение гол как сокОл с птицей или нет. Особенно если учесть, что сОколы во время линьки действительно теряют перья и становятся почти голыми.

Старый пароход неспешно отчалил от пристани и вышел в Онежское озеро. Белая ночь царственно простиралась вокруг. Я впервые увидел эту ночь не над Новой и дворцами Ленинграда, а среди лесистых пространств и озёр. Волны от парохода бесшумно убегали вдаль, покачивая куски сосновой коры. На берегу, должно быть в каком нибудь древнем погосте, сторож аккуратно пробил на колокольне часы -двенадцать ударов. Этот звон долетел до нас, миновал пароход и торжественно уплыл по водной глади в прозрачный сумрак, где висела луна. Я не знаю, как лучше назвать томительный свет белой ночи. Загадочным? Или магическим? Эти ночи всегда кажутся мне чрезмерной щедростью природы-столько в них бледного воздуха и призрачного блеска фольги и серебра.

Меньше всего человек может примириться с неизбежным исчезновением этой красоты, этих очаровательных ночей. Поэтому, должно быть, белые ночи и называют своей непрочностью лёгкую печаль, как всё прекрасное, когда оно обречено жить надолго.