В иных местах Терек подмывает самую подошву скал и на дороге, в виде плотины, навалены каменья. Дымом дымится под тобой дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Я писал этюд, а она стояла возле и смотрела с восхищением. Прожужжит в полете жук... Вздрогнет земляника...И опять покой вокруг.. Вдоль и в ширь вокруг села наша нива золотая во все стороны легла. В течении реки наметился излом. Возле этого дерева мы нашли тогда целое семейство лисичек. Несколько раз в течение ночи гроза уходила в море и возвращалась.
Поэзия Константина Батюшкова На заре золотого века русской поэзии разгоралась звезда Константина Николаевича Батюшкова (1787–1855). Он слыл эпикурейцем, любителем наслаждений (проверочное слово услада), а также мастером элегической и батальной поэзии. В его творениях блистательные подражания древнегреческой лирике сочетаются с размышлениями, навиваемыми (проверочное слово навить) личными впечатлениями, эпизодами биографии. Так, воспоминания о войне с Наполеоном дали ему материал для послания «К Дашкову», исторической элегии «Переход через Рейн»; посещение Италии — «Подражания древним»; увлечение Байроном — перевод отрывков из «Чайльд Гарольда». Лучи его поэзии коснулись лицеиста Пушкина, которого ещё в юном возрасте восхищало в Батюшкове то, что его «слог так и трепещет, так и льётся, гармония очаровательна». В замечательном сборнике «Опыты в стихах и прозе» (1816–1817) Батюшков благословляет «истинную, просвещённую любовь к искусствам», которая «ничем не ограничивается, никакой отрасли словесности не презирает». Предлагаемые им в «Опытах» замечания о Н. Раевском, М. Милорадовиче, Л. Давыдове — брате знаменитого стихотворца и героя-партизана, позволяли современникам вновь соприкоснуться с недавним героическим Отечества; нежные элегии переносили (проверочное слово носит) на «туманный берег Альбиона», где «тихий глас пловцов увеселял (проверочные слова весело и весёлый)», а рассуждения «о морали, основной на философии и религии», заставляли продолжать жизнь «с светильником веры и мудрости»: Есть наслаждение (проверочное слово услада) и в дикости лесов, Есть радость на приморском бреге, И есть гармония в сем говоре валов, Дробящихся в пустынном беге. Многие стихотворные изречения Батюшкова стали крылатыми выражениями: О, память сердца! Ты сильней Рассудка памяти печальной.. . (Из сборника «Поэты пушкинской поры»)
На заре золотого века русской поэзии разгоралась звезда Константина Николаевича Батюшкова (1787–1855). Он слыл эпикурейцем, любителем наслаждений (проверочное слово услада), а также мастером элегической и батальной поэзии. В его творениях блистательные подражания древнегреческой лирике сочетаются с размышлениями, навиваемыми (проверочное слово навить) личными впечатлениями, эпизодами биографии. Так, воспоминания о войне с Наполеоном дали ему материал для послания «К Дашкову», исторической элегии «Переход через Рейн»; посещение Италии — «Подражания древним»; увлечение Байроном — перевод отрывков из «Чайльд Гарольда».
Лучи его поэзии коснулись лицеиста Пушкина, которого ещё в юном возрасте восхищало в Батюшкове то, что его «слог так и трепещет, так и льётся, гармония очаровательна». В замечательном сборнике «Опыты в стихах и прозе» (1816–1817) Батюшков благословляет «истинную, просвещённую любовь к искусствам», которая «ничем не ограничивается, никакой отрасли словесности не презирает». Предлагаемые им в «Опытах» замечания о Н. Раевском, М. Милорадовиче, Л. Давыдове — брате знаменитого стихотворца и героя-партизана, позволяли современникам вновь соприкоснуться с недавним героическим Отечества; нежные элегии переносили (проверочное слово носит) на «туманный берег Альбиона», где «тихий глас пловцов увеселял (проверочные слова весело и весёлый)», а рассуждения «о морали, основной на философии и религии», заставляли продолжать жизнь «с светильником веры и мудрости»:
Есть наслаждение (проверочное слово услада) и в дикости лесов,
Есть радость на приморском бреге,
И есть гармония в сем говоре валов,
Дробящихся в пустынном беге.
Многие стихотворные изречения Батюшкова стали крылатыми выражениями:
О, память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной.. .
(Из сборника «Поэты пушкинской поры»)