ответ:Немногочисленные защитники крепости вели себя по-разному. Солдаты нехотя стреляли по неприятелю, но на вылазку не пошли, оставив трёх офицеров в одиночестве. Слова капитана Миронова: «Умирать так умирать: дело служивое!» — вряд ли их могли воодушевить. Десятилетиями жившие мирной жизнью, почти никогда не стрелявшие, они попросту растерялись, даже те из них, кто готов был оказать сопротивление.
Иван Кузьмич скоро понял, что положение безнадёжно, и решил принять смерть в открытом бою, не нарушив присягу и исполнив свой офицерский долг. Он, Иван Игнатьич и Гринёв вели себя достойно. Даже когда они оказались под угрозой смерти на виселице, ни один из них не согласился перейти на сторону Пугачёва. Это были люди, считавшие присягу священной, и смерть была для них единственным достойным продолжением жизни. Они были убеждены, что совершают богоугодное дело. Для Василисы Егоровны мир рухнул, она не смогла бы жить в иных условиях, неся в памяти гибель супруга, поэтому её отчаяние было столь велико. Она действовала в состоянии аффекта, но жизнь тоже не имела для неё безусловной ценности после случившегося. Гринёв тоже был бы повешен, если бы не Савельич, которого Пугачёв узнал. Он, несомненно, узнал бы и самого Гринёва, но Швабрин мстительно шепнул ему на ухо что-то злобное про Гринёва, и тот поначалу даже не обратил на него внимания, положившись на своего нового
Фразой: «Народ повалил на площадь: нас погнали туда же» — автор хотел показать, как люди ждали Пугачёва.
ответ:Немногочисленные защитники крепости вели себя по-разному. Солдаты нехотя стреляли по неприятелю, но на вылазку не пошли, оставив трёх офицеров в одиночестве. Слова капитана Миронова: «Умирать так умирать: дело служивое!» — вряд ли их могли воодушевить. Десятилетиями жившие мирной жизнью, почти никогда не стрелявшие, они попросту растерялись, даже те из них, кто готов был оказать сопротивление.
Иван Кузьмич скоро понял, что положение безнадёжно, и решил принять смерть в открытом бою, не нарушив присягу и исполнив свой офицерский долг. Он, Иван Игнатьич и Гринёв вели себя достойно. Даже когда они оказались под угрозой смерти на виселице, ни один из них не согласился перейти на сторону Пугачёва. Это были люди, считавшие присягу священной, и смерть была для них единственным достойным продолжением жизни. Они были убеждены, что совершают богоугодное дело. Для Василисы Егоровны мир рухнул, она не смогла бы жить в иных условиях, неся в памяти гибель супруга, поэтому её отчаяние было столь велико. Она действовала в состоянии аффекта, но жизнь тоже не имела для неё безусловной ценности после случившегося. Гринёв тоже был бы повешен, если бы не Савельич, которого Пугачёв узнал. Он, несомненно, узнал бы и самого Гринёва, но Швабрин мстительно шепнул ему на ухо что-то злобное про Гринёва, и тот поначалу даже не обратил на него внимания, положившись на своего нового
Фразой: «Народ повалил на площадь: нас погнали туда же» — автор хотел показать, как люди ждали Пугачёва.