В представлении людей, специально не занимающихся этой темой, традиционное общество принимает образ либо чего-то темного, наполненного страданиями, предрассудками и насилием, либо, наоборот, ассоциируется с прекрасным, светлым, одухотворенным, правильным и складным. Объединяет эти два преставления то, что они описывают воображаемую реальность и потому целиком зависят от качеств и ценностей самого говорящего.
В слова «традиционные ценности» вкладывают три значения. Во-первых, это неизменные ценности, пришедшие из давних времен, бывшие «испокон веков» или даже «всегда». Во-вторых, это такие ценности, которым необходимо следовать, нормы, правильные принципы. В третьем значении традиционность указывает на уникальность ценностей для страны и культуры. Ключевая характеристика этих значений: они свободны от конкретного содержания и поэтому удобны для манипуляций. Можно говорить о державности россиян, а можно подчеркивать традиционную соборность. Можно говорить о традиции послушания и сильной власти, а можно и о традиционной любви русских к свободе и бунту. Первое подчеркивает ценность конформности, второе – противоположную по сути ценность свободы, однако оба звучат органично со словом «традиционные» – именно потому, что понятие это лишено содержания.
Но как же, скажете вы, разве у нас нет традиций? На этот вопрос еще в 1983 г. исчерпывающе ответил историк Эрик Хобсбаум в его концепции изобретенной традиции. Он привел в пример «традиционную» шотландскую юбку, которая не являлась одеждой древних горцев, а была придумана вместе со своей древней историей лишь в XVIII в. Также, если отследить историю явлений, называющихся традиционными в России, она часто окажется довольно короткой (например, считающуюся народной песню «Ой, цветет калина» написал советский композитор). По Хобсбауму, отсылки к традициям используют, чтобы продвигать определенные практики, явления и ценности. Когда, например, депутаты апеллируют к традиционным ценностям, обосновывая ограничение свободы слова, они наглядно иллюстрируют этот принцип.
1)Вот уже полтора месяца, как я в крепости N; Максим Максимыч ушёл на охоту... (2)Я один; сижу у окна; серые тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется жёлтым пятном. (3)Холодно; ветер свищет и колеблет ставни... (4)Скучно! (5)Стану продолжать свой журнал, прерванный столькими странными событиями.
(6)Перечитываю последнюю страницу: смешно! (7)Я думал умереть; это было невозможно: я ещё не осушил чаши страданий, и теперь чувствую, что мне ещё долго жить.
(7)Как всё ясно и резко отлилось в моей памяти! (8)Ни одной черты, ни одного оттенка не стёрло время!
(9)Я помню, что в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты. (10)Писать я не мог долго: тайное беспокойство мною овладело. (11)С час я ходил по комнате; потом сел и открыл роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были «Шотландские пуритане». (12)Я читал сначала с усилием, потом забылся, увлечённый волшебным вымыслом... (13)Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?..
(14)Наконец рассвело. (15)Нервы мои успокоились. (16)Я посмотрелся в зеркало; тусклая бледность покрывала мой лик, хранивший следы мучительной бессонницы; но глаза, хотя окружённые коричневою тенью, блистали гордо и неумолимо. (17)Я остался доволен собою.
(18)Велев седлать лошадей, я оделся и сбежал к купальне. (19)Погружаясь в холодный кипяток нарзана, я чувствовал, как телесные и душевные силы мои возвращались. (20)Я вышел из ванны свеж и бодр, как будто собирался на бал. (21)После этого говорите, что душа не зависит от тела!..
(22)Возвратясь, я нашёл у себя доктора. (23)На нём были серые рейтузы, архалук и черкесская шапка. (24)Я расхохотался, увидев эту маленькую фигурку под огромной косматой шапкой: у него лицо вовсе не воинственное, а в этот раз оно было ещё длиннее обыкновенного.
В представлении людей, специально не занимающихся этой темой, традиционное общество принимает образ либо чего-то темного, наполненного страданиями, предрассудками и насилием, либо, наоборот, ассоциируется с прекрасным, светлым, одухотворенным, правильным и складным. Объединяет эти два преставления то, что они описывают воображаемую реальность и потому целиком зависят от качеств и ценностей самого говорящего.
В слова «традиционные ценности» вкладывают три значения. Во-первых, это неизменные ценности, пришедшие из давних времен, бывшие «испокон веков» или даже «всегда». Во-вторых, это такие ценности, которым необходимо следовать, нормы, правильные принципы. В третьем значении традиционность указывает на уникальность ценностей для страны и культуры. Ключевая характеристика этих значений: они свободны от конкретного содержания и поэтому удобны для манипуляций. Можно говорить о державности россиян, а можно подчеркивать традиционную соборность. Можно говорить о традиции послушания и сильной власти, а можно и о традиционной любви русских к свободе и бунту. Первое подчеркивает ценность конформности, второе – противоположную по сути ценность свободы, однако оба звучат органично со словом «традиционные» – именно потому, что понятие это лишено содержания.
Но как же, скажете вы, разве у нас нет традиций? На этот вопрос еще в 1983 г. исчерпывающе ответил историк Эрик Хобсбаум в его концепции изобретенной традиции. Он привел в пример «традиционную» шотландскую юбку, которая не являлась одеждой древних горцев, а была придумана вместе со своей древней историей лишь в XVIII в. Также, если отследить историю явлений, называющихся традиционными в России, она часто окажется довольно короткой (например, считающуюся народной песню «Ой, цветет калина» написал советский композитор). По Хобсбауму, отсылки к традициям используют, чтобы продвигать определенные практики, явления и ценности. Когда, например, депутаты апеллируют к традиционным ценностям, обосновывая ограничение свободы слова, они наглядно иллюстрируют этот принцип.
1)Вот уже полтора месяца, как я в крепости N; Максим Максимыч ушёл на охоту... (2)Я один; сижу у окна; серые тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется жёлтым пятном. (3)Холодно; ветер свищет и колеблет ставни... (4)Скучно! (5)Стану продолжать свой журнал, прерванный столькими странными событиями.
(6)Перечитываю последнюю страницу: смешно! (7)Я думал умереть; это было невозможно: я ещё не осушил чаши страданий, и теперь чувствую, что мне ещё долго жить.
(7)Как всё ясно и резко отлилось в моей памяти! (8)Ни одной черты, ни одного оттенка не стёрло время!
(9)Я помню, что в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты. (10)Писать я не мог долго: тайное беспокойство мною овладело. (11)С час я ходил по комнате; потом сел и открыл роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были «Шотландские пуритане». (12)Я читал сначала с усилием, потом забылся, увлечённый волшебным вымыслом... (13)Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?..
(14)Наконец рассвело. (15)Нервы мои успокоились. (16)Я посмотрелся в зеркало; тусклая бледность покрывала мой лик, хранивший следы мучительной бессонницы; но глаза, хотя окружённые коричневою тенью, блистали гордо и неумолимо. (17)Я остался доволен собою.
(18)Велев седлать лошадей, я оделся и сбежал к купальне. (19)Погружаясь в холодный кипяток нарзана, я чувствовал, как телесные и душевные силы мои возвращались. (20)Я вышел из ванны свеж и бодр, как будто собирался на бал. (21)После этого говорите, что душа не зависит от тела!..
(22)Возвратясь, я нашёл у себя доктора. (23)На нём были серые рейтузы, архалук и черкесская шапка. (24)Я расхохотался, увидев эту маленькую фигурку под огромной косматой шапкой: у него лицо вовсе не воинственное, а в этот раз оно было ещё длиннее обыкновенного.