Бывало, мой дед заберётся в лесную чащу и собирает грибы или ягоды. Дверь не заперта, мы её не запирали. Задирая голову, мальчишка разглядел, как воробей дерётся со скворцом. Увидела мышь кошку и замерла, умирая от страха. Капли дождя заблестели или даже заблистали на голых ветках. Перед нами расстилалась степь, и под ноги стелились травы. Мать попросила меня натереть морковку на тёрке, пока стирается моя футболка. Сколько ни выжигали память калёным железом, не смогли выжечь. Я вычитал про новую галактику в этой книге и тебе дам её прочесть. Снежинки касались моей ладони и, прикоснувшись к ней, таяли. Мой братишка скакал на лошади, упал, ударился, и на лбу у него вскочила шишка. Придёшь и положишь ключ под коврик, я полагаюсь на тебя. Растили мы цветную капусту, а вырос у нас салат. Летом горели леса, и в городе стоял запах гари. Зимние зори, озаряющие небосвод, кажутся ярче летних. Птенец то и дело наклонял голову, словно кланялся. Он макал печенье в чай, а за окном шёл дождь, и мокли деревья. Позвякивала кухонная утварь, казалось, что сам повар не готовит, а творит. Пловцы в то утро не плавали в бассейне.
Дверь не заперта, мы её не запирали.
Задирая голову, мальчишка разглядел, как воробей дерётся со скворцом.
Увидела мышь кошку и замерла, умирая от страха.
Капли дождя заблестели или даже заблистали на голых ветках.
Перед нами расстилалась степь, и под ноги стелились травы.
Мать попросила меня натереть морковку на тёрке, пока стирается моя футболка.
Сколько ни выжигали память калёным железом, не смогли выжечь.
Я вычитал про новую галактику в этой книге и тебе дам её прочесть.
Снежинки касались моей ладони и, прикоснувшись к ней, таяли.
Мой братишка скакал на лошади, упал, ударился, и на лбу у него вскочила шишка.
Придёшь и положишь ключ под коврик, я полагаюсь на тебя.
Растили мы цветную капусту, а вырос у нас салат.
Летом горели леса, и в городе стоял запах гари.
Зимние зори, озаряющие небосвод, кажутся ярче летних.
Птенец то и дело наклонял голову, словно кланялся.
Он макал печенье в чай, а за окном шёл дождь, и мокли деревья.
Позвякивала кухонная утварь, казалось, что сам повар не готовит, а творит.
Пловцы в то утро не плавали в бассейне.