Я даже не помню, когда мне подарили этого рыжего медвежонка по имени Плюш. Он всегда сидел в изголовье моей кроватки, а по ночам я брала его под одеяло и крепко сжимала в своих детских объятиях.
В детском саду дети часто хвастались новыми игрушками, которые приносили из дома. Когда их сменяли другие подарки, то старые куклы и машинки сразу становились ненужными и позаброшенными. А я никогда не хотела, чтобы моего Плюша заменили другой игрушкой.
Моя любимая игрушка была мне другом, собеседником и счастливым талисманом. Неразлучная парочка – мы вместе засыпали и просыпались, смеялись и плакали, скучали по маме, которая вечно была в командировках, и обожали любимую бабушку, поющую нам тихие колыбельные песни.
Когда я пошла в первый класс, то поначалу очень скучала по рыжему другу. Я рисовала его на обложках учебников и тетрадей, за что не раз была наказана. Неумолимо летели школьные годы, и я взрослела, стремительно погружаясь вмир знаний. Но, мой мишка все равно оставался самым верным другом для детских секретов. Он мудро смотрел мне в глаза своими янтарными пуговицами, и мои «страшные» тайны оседали в его плюшевом брюшке навеки.
В детском саду дети часто хвастались новыми игрушками, которые приносили из дома. Когда их сменяли другие подарки, то старые куклы и машинки сразу становились ненужными и позаброшенными. А я никогда не хотела, чтобы моего Плюша заменили другой игрушкой.
Моя любимая игрушка была мне другом, собеседником и счастливым талисманом. Неразлучная парочка – мы вместе засыпали и просыпались, смеялись и плакали, скучали по маме, которая вечно была в командировках, и обожали любимую бабушку, поющую нам тихие колыбельные песни.
Когда я пошла в первый класс, то поначалу очень скучала по рыжему другу. Я рисовала его на обложках учебников и тетрадей, за что не раз была наказана. Неумолимо летели школьные годы, и я взрослела, стремительно погружаясь вмир знаний. Но, мой мишка все равно оставался самым верным другом для детских секретов. Он мудро смотрел мне в глаза своими янтарными пуговицами, и мои «страшные» тайны оседали в его плюшевом брюшке навеки.