Последние дни на опустевшем, безлюдном Жидебае, тихо дремавшем в забытьи, единственным живым движением было это непрестанное колыхание трав. Некогда здесь, на Жидебае, под крылышком старой бабушки Зере и доброй матери Улжан счастливо и беспечно, как маленький жеребенок, рос мальчик Абай. На этих каменистых бугорках и прогалинах, окруженных густыми зарослями высокого чия, он играл и резвился. Теперь на склоне большого холма, к востоку от зимовки, возник просторный и высокий четырехугольный мавзолей, видимо, воздвигнутый недавно. В середине лета появилось новое, высокое надгробие — здесь похоронен Абай.
Сегодня эти могилы посетили кочующие караваны многих аулов. С утра здесь побывало множество народа: матери и отцы, едущие во главе кочевья, ребятишки, скачущие на двухлетках-стригунах, пастухи и батраки, перегоняющие стада, — никто не мимо.
После полудня к могилам потянулось все население аула Абая: мужчины и женщины, старики и молодые. Верхом, на телегах, а то и пешком — густой человеческий поток хлынул к мавзолею.
Просторный четырехугольный могильник, прохладный и обширный, начисто вытоптанный двор до отказа заполнились навзрыд плачущими людьми. Уже столько горючих слез было пролито со дня смерти Абая, столько высказано бессвязных, из сердца исторгнутых возгласов скорби и причитаний, что настала теперь пора родиться у этой могилы настоящему песенному слову об ушедшем, достойному его высокой жизни.
Впереди, у самой могилы Абая, возник новый, необычайно мягкий, сильный высокий голос, который струился серебряными переливами. Это плакала прекрасная супруга Абая Айгерим, которую он любил всю жизнь, любил преданно и восхищенно. Долгое время молчавшая, эта удивительная певица теперь отдавала всю свою душу и все свое мастерство вдохновенной песне скорби.
В этой песне прощания были новые светлые думы, в ней было свое печальное изящество, доселе незнакомое слушателям.
Эти слова сложил Дармен, а волнующий грустью протяжный напев родился в сердце самой Айгерим. И эта вдохновенная песнь, которую без слез, чистым и ясным своим голосом пела Айгерим у могилы Абая перед лицом его родного народа.
То, что произносила сейчас Айгерим, никто еще и никогда не говорил об Абае. Устами его верной супруги сын народа Дармен обращался к Абаю от имени всего народа.
«Чем дорог народу Абай, за что его чтут люди? Его словами плакали обездоленные, горемычные матери. Его мыслями вооружались доблестные мужи. Его голосом молодежь говорила с будущим, отрекаясь от зла устремляясь к светлой надежде грядущего. Потому-то — не умер Абай!
Подумайте, можно ли сказать о нем: его больше нет? Может ли умереть, бесследно исчезнуть тот, кто оставил после себя бессмертное слово? «Великий человек, обращавший взоры свои в золотую высь, никогда не умрет, — говорил ты, Абай-ага. Пока будет жива на земле хоть единственная душа, дочь или сын народа твоего, в нем будешь жить и ты! — Впереди, у небесной черты, забрезжил рассвет», — говорил ты. — Значит, в нем разгорается и твой свет, в нем будешь и ты! Нет, народ благодарный твой смерти тебя не отдаст!
Когда с жалобным криком на Жидебае ты появился, чтобы жить, мать твоя Улжан под защиту тебя взяла. Это одна твоя мать — мир праху ее!
Сегодня приемлет, как сына, тебя другая бессмертная мать. Отчизна в далекую, светлую жизнь, в бессмертье тебя уведет. Есть дух, над которым смерть не властна. Такая душа у тебя!»
Так, в скорбный час расставания была спета последняя песня Айгерим у свежей могилы Абая, утверждая неувядаемую, вечную жизнь его в народе. Вместе с этой песней навсегда замерли звуки прекрасного голоса, некогда опьянявшего Абая.
Печальная душа высокого искусства Айгерим угасла у могилы Абая, вместе с ним угасла в ее сердце искра песенного дара. Серебряный чудный голос певицы навеки замолк у нее в груди. Больше она никогда не пела.
И, чувствуя на себе их горячее дыхание, Дармен давал ушедшему пламенный обет: «Как золотой клад, буду беречь оставленные вами ростки будущего, отец… Драгоценные ваши семена».
«Нет, не погибнет твое семя, высокочтимый отец! Твоя жизнь не пройдет бесследно. Пусть сейчас еще нет широкошумной рощи, осеняющей цветущие луга, но по всей беспредельной шири степей рассеяны и взойдут твои семена, взрастут во множестве в невиданном доселе цветении. Они будут расти ввысь, укрепляясь с годами… Ради этого всю свою жизнь до самой смерти клянусь я беречь и лелеять драгоценные твои слова… Я оправдаю заботу твою, дорогой отец!»
Так в песне-плаче верной своей подруги Абай вступил в бессмертие. Песня Айгерим и произнесенные ее устами слова Дармена стали началом нового искусства, возникшего после Абая. Потому-то в этой песне и совершилось его второе рождение.
Отцы и матери — бессмертный народ — принимали новое рождение Абая.
На русском языке нам задали сочинение.Я не представлял как нужно правильно сформулировать свою точку зрения.Я исписал весь черновик но у меня ничего не получалось.Я отчаился, но моя мама решила мне. Они рассказали как правильно написать сочинение.Как сформулировать предложения и сделать их красивыми. Мне настолько стало интересно что я сидел и сочинял очень долго. Во мне была большая гордость то что я смог сам написать. И когда я сдал свою работу я надеился что всем понравится. Сейчас я вспоминаю это с улыбкой, тогда я еще был маленький, сейчас мои сочинения получаются намного лучше. Но что я запомнил навсегда главное не сдаватся и тогда у вас все получится!
Золотым стандартом” каждого думающего родителя должен быть закон: к врачам обращаться только тогда, когда в этом есть необходимость. Здоровому ребенку в поликлинике делать нечего!” “Настоящий врач, не забывший, что такое совесть и истинный врачебный долг, думающий в первую очередь о благе своего пациента, никогда не примет в расчет существование планов по “принудительному здоровью”, на которых наживается кучка дельцов”.Американский педиатр проф. Роберт Мендельсон написал в своей книге “Исповедь медицинского еретика”: “Современная медицина не выжила бы без нашей веры, поскольку эта медицина ни наука, ни искусство. Это религия.
“Настоящий врач, не забывший, что такое совесть и истинный врачебный долг, думающий в первую очередь о благе своего пациента, никогда не примет в расчет существование планов по “принудительному здоровью”, на которых наживается кучка дельцов”.Американский педиатр проф. Роберт Мендельсон написал в своей книге “Исповедь медицинского еретика”: “Современная медицина не выжила бы без нашей веры, поскольку эта медицина ни наука, ни искусство. Это религия.