В лесу уже вовсю хозяйничает весна. Осели пышные сугробы, рождая сотни звонких ручьев. На согретых опушках тянутся к свету подснежники, блестит кожистый лист брусники. Птицы радуются теплу, тявкают резвящиеся лисы. Только в глубине леса тишина. Там, под корнями лесного великана, смотрит сотый сон медведь.
Вдруг кто-то пощекотал пятки косолапому. Медведь перевернулся на другой бок, а ему на нос кап-кап. Заворчал, зарылся в сухой лист. А сверху все капает, все щекочет. Это талая вода да проснувшиеся корни будили дерево и медведя побеспокоили. Пора просыпаться - весна! Поворочался косолапый, поворчал. Потянулся, поводил носом. Так сладко пахнет. Первой травой, солнцем, землей, оживающими деревьями. Такой аппетит у мохнатого разыгрался! Выбрался он из берлоги, встряхнул слежавшуюся шерсть и побрел к ближайшей поляне. Там, под листвой, чуял мишка кисловатые ягоды брусники - свой первый завтрак в этом году.
В лесу уже вовсю хозяйничает весна. Осели пышные сугробы, рождая сотни звонких ручьев. На согретых опушках тянутся к свету подснежники, блестит кожистый лист брусники. Птицы радуются теплу, тявкают резвящиеся лисы. Только в глубине леса тишина. Там, под корнями лесного великана, смотрит сотый сон медведь.
Вдруг кто-то пощекотал пятки косолапому. Медведь перевернулся на другой бок, а ему на нос кап-кап. Заворчал, зарылся в сухой лист. А сверху все капает, все щекочет. Это талая вода да проснувшиеся корни будили дерево и медведя побеспокоили. Пора просыпаться - весна! Поворочался косолапый, поворчал. Потянулся, поводил носом. Так сладко пахнет. Первой травой, солнцем, землей, оживающими деревьями. Такой аппетит у мохнатого разыгрался! Выбрался он из берлоги, встряхнул слежавшуюся шерсть и побрел к ближайшей поляне. Там, под листвой, чуял мишка кисловатые ягоды брусники - свой первый завтрак в этом году.