1. Глаза Степана Аркадьича весело заблестели, и он задумался, улыбаясь.
2. Мгновенно разостлав свежую скатерть на покрытый уже скатертью круглый стол под бронзовым бра, он пододвинул бархатные стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой и карточкой в руках, ожидая приказаний.
3. Он в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношении, как в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он уважал и любил ее.
4. Девушка взяла мешок и собачку, дворецкий и артельщик другие мешки. Вронский взял под руку мать; но когда они уже выходили из вагона, вдруг несколько человек с испуганными лицами пробежали мимо.
5. Он сидел на своем кресле, то прямо устремив глаза вперед себя, то оглядывая входивших и выходивших, и если и прежде он поражал и волновал незнакомых ему людей своим видом непоколебимого спокойствия, то теперь он еще более казался горд и самодовлеющ. (все из одного произведения)
Объяснение:
1. Глаза Степана Аркадьича весело заблестели, и он задумался, улыбаясь.
2. Мгновенно разостлав свежую скатерть на покрытый уже скатертью круглый стол под бронзовым бра, он пододвинул бархатные стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой и карточкой в руках, ожидая приказаний.
3. Он в душе своей не уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить других к матери отношении, как в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он уважал и любил ее.
4. Девушка взяла мешок и собачку, дворецкий и артельщик другие мешки. Вронский взял под руку мать; но когда они уже выходили из вагона, вдруг несколько человек с испуганными лицами пробежали мимо.
5. Он сидел на своем кресле, то прямо устремив глаза вперед себя, то оглядывая входивших и выходивших, и если и прежде он поражал и волновал незнакомых ему людей своим видом непоколебимого спокойствия, то теперь он еще более казался горд и самодовлеющ. (все из одного произведения)
Если бы я могла, то поздоровалась бы с
вами, но я не могу желать вам здоровья,
потому что вы - мучители моих детей,
моих маленьких кунят, которых я так
любила. Хоть я и не человек, но тоже
могу чувствовать. Я тоже знаю, что такое
горе, как и ваши мамы, когда теряют
своих детей. Но у ваших мам остались
вы, такие жестокие и бессердечные,
а я осталась одна. И никогда уже я не
увижу своих детей, которых так берегла,
выкармливала, о которых заботилась, в
холод согревая своим теплом, с радостью
наблюдая за тем, как они растут. Теперь
я ничего не хочу. У меня есть только
одно желание, и это желание - месть.
Может, вы что-нибудь поймёте потом,
когда повзрослеете, а меня уже успокоит
только смерть.