Определить я единственный внук, и дедушка меня любит. я его тоже люблю. он осенил мое детство добрыми воспоминаниями, они до сих пор волнуют и трогают меня. даже сейчас, когда он прикасается ко мне своей широкой, сильной рукой, у меня щемит сердце. я приехал в корюков двадцатого августа, после заключительного экзамена, опять получив четверку. стало очевидно, что в университет я не поступил. дедушка ожидал меня на перроне, такой, каким я оставил его пять лет назад, когда в последний раз был в корюкове. его короткая густая борода слегка поседела, но широкоскулое лицо по-прежнему мраморно-белое и карие глаза такие же живые, как и раньше. на нем был все тот же вытертый темный костюм с брюками, заправленными в сапоги; в сапогах он ходил и зимой и летом. когда-то он учил меня надевать портянки. ловким движением закручивал портянку, любовался своей работой, потом натягивал сапог, морщась не оттого, что сапог жал, а от удовольствия, что он так ладно сидит на ноге. с ощущением, будто я исполняю комический цирковой номер, я взобрался на старую бричку. но никто на привокзальной площади не обратил на нас внимания, дедушка перебрал в руках вожжи. лошадка, мотнув головой, побежала с места бодрой рысцой. мы ехали вдоль новой автомагистрали. но при въезде в корюков асфальт перешел в знакомую мне выбитую булыжную мостовую. по словам дедушки, улицу должен заасфальтировать сам город, а у города нет средств. — какие наши доходы? раньше тракт проходил, торговали, река была судоходной — обмелела. остался один конезавод. есть лошади! мировые знаменитости есть. но городу от этого что? к моему провалу в университет дедушка отнесся философски: — поступишь после армии. а я был огорчен неудачей. не повезло! «роль лирического пейзажа в произведениях салтыкова-щедрина». тема! выслушав мой ответ, экзаменатор уставился на меня, ждал продолжения, а мне продолжать было нечего. я стал развивать собственные мысли о салтыкове-щедрине. экзаменатору они были неинтересны.мы сдали на конезаводе бричку и лошадь и пошли обратно берегом корюковки. я помню, как гордился, впервые переплыв ее; теперь бы я ее пересек одним толчком от берега. и деревянный мостик, с которого я когда-то прыгал с замирающим от страха сердцем, висел над самой водой. на тропинке, еще по-летнему твердой, местами потрескавшейся от жары, шуршали под ногами первые опавшие листья. желтели снопы в поле, трещал кузнечик, одинокий трактор подымал зябь. раньше в это время я уезжал от дедушки, и грусть, расставания смешивалась тогда с радостным ожиданием москвы. но сейчас я только приехал, и мне не хотелось возвращаться. я люблю отца и мать, уважаю их, но что-то сломалось привычное, изменилось в доме, стало раздражать, даже мелочи.мне стали неинтересны разговоры о папиной и маминой .работе, о людях, про которых я слышал много лет, но ни разу не видел, о каком-то : негодяе крептюкове — фамилия ненавистная мне с детства, я готов был задушить этого крептюкова. потом оказалось, что крептюкова душить не следует, наоборот, надо защищать, его место может занять гораздо худший крептюков. конфликты на работе неизбежны, глупо все время говорить о них. я вставал из-за стола и уходил. это обижало стариков, но я ничего не мог поделать с собой. все это было тем более удивительно, что мы были, как говорится, дружной семьей. ссоры, разлады, скандалы, разводы, суды и тяжбы — ничего этого у нас не было и быть не могло. я никогда не обманывал родителей и знал, что они не обманывают меня. то, что они скрывали от меня, считая меня маленьким, я воспринимал снисходительно. это наивное родительское заблуждение лучше снобистской откровенности, которую кое-кто считает современным методом воспитания. я не ханжа, но в некоторых вещах между детьми и родителями существует дистанция, есть сфера, в которой следует соблюдать сдержанность, это не мешает ни дружбе, ни доверию. так всегда и было в нашей семье. и вдруг мне захотелось уйти из дому, забиться в какую-нибудь дыру. может быть, я устал от экзаменов? тяжело переживаю неудачу? старики ни в чем меня не , но я подвел, обманул их ожидания. восемнадцать лет, а я все сидел на их шее. мне стало стыдно просить даже на кино. раньше была перспектива — университет, теперь я оказался неудачником, не смог добиться того, чего добиваются десятки тысяч других , ежегодно поступающих в высшие учебные заведения.
