Определить проблемы. это отрывок из произведения "летят мои кони" б.л.васильев человек создан на столетия, если считать по огромной, ни с чем не сравнимой трате сил. лев, убив антилопу, в сытой дреме отдыхает сутки. могучий сохатый после часового боя с соперником полдня отстаивается в чащобе, судорожно поводя проваленными боками. айтматовский каранар год копил силы, чтобы буйствовать, неистовствовать и торжествовать полмесяца. для человека подобные подвиги — блеск мгновения, за который он платит столь малой толикой своих запасов, что вообще не нуждается в отдыхе. цель зверя — прожить отпущенный природой срок. сумма заложенной в нем энергии точно соотносима с этим сроком, и живое существо тратит не столько, сколько хочется, а столько, сколько надо, будто в нем предусмотрено некое дозирующее устройство: зверю неведомо желание, он существует по закону необходимости. не потому ли звери и не подозревают, что жизнь конечна? жизнь зверя — это время от рождения до смерти: звери живут во времени абсолютном, не ведая, что есть и время относительное. в этом относительном времени может существовать только человек, и поэтому жизнь его никогда не укладывается в даты на могильной плите. она больше, она вмещает в себя ведомые только ему секунды, которые тянулись, как часы, и сутки, пролетавшие, словно мгновения. и чем выше духовная структура человека, тем больше у него возможностей жить не только в абсолютном, но и в относительном времени, и для меня искусства и является его продлевать человеческую жизнь, насыщать ее смыслом, учить людей активно существовать и во времени относительном, то есть сомневаться, чувствовать и страдать. это о духовности, но и для обычной, жизни человеку отпущено "горючего" заведомо больше, чем нужно для того, чтобы прожить по законам природы. зачем? с какой целью? ведь в природе все разумно, все выверено, испытано миллионолетиями, и даже аппендикс, как выяснилось, для чего-то все-таки нужен. а огромный, многократно превышающий потребности запас энергии для чего дан человеку? я задал этот вопрос в пятом или шестом классе, когда добрел до элементарной и решил, что она объясняет все. и она действительно все мне тогда объяснила, кроме человека. а его объяснить не могла, как я ни старался: именно здесь кончалась прямолинейная логика знания и начиналась пугающе многовариантная логика понимания. я тогда, естественно, этого е представлял, однако энергетический не ходился, и я спросил отца, зачем-де человеку столько отпущено. — для работы. — понятно,— сказал я, ничего не понял, но не стал расспрашивать. это свойство — соглашаться с собеседником не тогда, когда все понял, а когда ничего не понял,— видимо, заложено во мне от природы. житейски оно мне всегда мешало, ибо я не вылезал из троек, сочиняя свои теории, гипотезы, а зачастую и законы. но одна благодатная сторона в этой странности все же была: я запоминал, не понимая, и сам докапывался до ответов. сейчас уже не столь важно, что чаще всего ответ был неверным: жизнь требует от человека не ответов, а желания искать их. я пишу об этом только ради двух слов отца, определивших для меня весь смысл существования. это стало главной заповедью, символом веры, альфой и омегой моего мировоззрения. и стал я писателем, вероятно, совсем не потому, что рожден был с этаким блеском в очах, а потому лишь, что свято веровал в необходимость упорного, ежедневного, исступленного труда.
