Определить проблему и позицию автора ясное апрельское утро. бои шли в самом центре берлина. посреди широкой улицы - ничейная земля - аллея старых буков, выстроившихся вдоль асфальтированного проезда. там, и это было видно и нашим, и наблюдателям, возле руин на асфальте лежала мёртвая женщина, а около нее - живая кудрявая девочка лет двух-трех. видно было, как ребенок теребит мертвую мать, будто стараясь ее разбудить, и как испуганно поворачивает головку то в ту, то в другую сторону, откуда раздавались выстрелы. в те редкие мгновения, когда шум перестрелки стихал и наступала тишина, из разваленного дома, где находились наши, можно было расслышать тихий детский плачь. не надрывный, а тихий, какой-то недоумевающий и безнадежный ребенка - значит идти почти на верную смерть. а девочка все плакала, и с каждым новым наступлением тишины плачь этот казался все более и жалостным. высокий белокурый солдат, так выделявшийся среди остальных своей праздничной формой, орденами, медалями, вдруг перемахнул через кирпичный бруствер, распластался на асфальте и с проворностью ящерицы, на локтях, как умеют передвигаться только опытные, обстрелянные воины, двинулся по направлению к девочке. все замерли: идет на верную смерть. но после первого залпа по обе стороны такой насыщенной огневыми средствами передовой вдруг наступила тишина. с обеих сторон улицы, видимо, следили за тем, как, извиваясь, по-пластунски солдат ползет по асфальту. обе передовые молчали. молчали, будто по уговору. эсэсовцы не стреляли, и это просто поражало. мы видели: вот он дополз. поднял ребенка. какое-то время, прижавшись спиной к стене, качает его на руках. утихомирил. потом пополз назад, прижимая девочку к себе. обе передовые продолжали молчать. вот он дополз до кирпичного бруствера. напрягся, метнулся вверх, на кирпичную стену. и в это время на той стороне грянул выстрел. один-единственный выстрел. фигура солдата , начала как бы оплывать. он сполз на руки товарищей, протянувшиеся к нему. те, кто были поближе, расслышали его фразу: - , примите девочку, а я, кажется.. готов. мы с мартыновым, старые репортеры, записали самые необходимые данные: лукьянов трифон андреевич. работал до войны на минском радиозаводе слесарем. на войне с первого дня. старший сержант. воевал в сталинграде, в 13-й гвардейской. два раза ранен. - ну, а если.. нам придется побывать в минске, что передать вашим родным? бесцветные губы сложились в слабую, едва заметную улыбку. - ничего не передавайте. некому передавать. нет у меня никого. была жена, были две дочки. в первой же бомбежке от нашего дома остались воронка да щепки. с тех пор память об этом солдате, которого похоронили где-то в братской могиле, неугасимо жила во мне.
