Нужно найти проблему: проснулась уже утром, в окно с поднятой шторой било солнце, за окном тянулись пустые поля, все в белых гребнях изморози, по ним разгуливали большие птицы, в небе застыли белые комочки облаков; женщина в пуховом платке и ватнике шла по тропинке, несла на плече вязанку хвороста, следом бежала девочка в маленьких черных валенках и красных рукавичках — просто не верилось в это утро, что есть война. ехали вместе пятые сутки и многое знали друг о друге. например, эта красивая женщина пробирается с детьми к родственникам мужа. у нее погиб муж на западной границе. а сестры — молодые учительницы из полтавы, их поезд разбомбило, и все вещи погибли, успели выскочить, прихватив документы и узелок с едой. лев михайлович — тот старик, что спал у нее в ногах, — беженец из , с самого начала войны скитался по , разыскивал племянницу, больше у него никого из родных нет. теперь вот нет и дома. знакомые в москве сказали, что племянница выехала в ташкент. с юмором и без обиды рассказывал он, как перепугало знакомых его «явление в москве»: сперва приняли за бродягу — так обтрепался он за дорогу, — потом, когда узнали, испугались еще больше, решили, что осядет у них, и хором уговаривали ехать в ташкент, даже деньгами . льва михайловича сейчас в купе не было, и нина, уже привыкшая к нему, беспокоилась: не отстал бы! появился лев михайлович с большим алюминиевым чайником: — ну-с, вот кипяточек только чайник надо сейчас же вернуть, я взял у проводника. лев михайлович разлил кипяток — нина заметила на его пальце след обручального кольца, — потом отнес чайник, вернулся, сел рядом с капитаном. — а вы? — нина кинула в банку с кипятком несколько кусков сахара, сделала бутерброд с сыром, протянула ему. — завтракайте и пейте чай. лев михайлович покачал головой. — я уже завтракал, … на станции. к тому же, я остаюсь в пензе. это известие ошеломило нину. она привязалась к этому человеку, которого сперва тоже испугалась, как и его московские знакомые, — не брит, не ухожен, пальто все в грязных пятнах, обвисли поля старой шляпы, — но он оказался человеком интеллигентным, с хорошими манерами, нина потом узнала, что он, владеет несколькими языками, в свое время преподавал в университете, вышел на пенсию, а теперь вот война сделала его беженцем. он неназойливо опекал нину все эти дни, приносил ей со станций все, что удавалось достать: вареную картошку, воблу, кислую капусту в капустном листке. а как спокойно и надежно ей было, когда он спал полусидя, привалившись к ее ногам, а днем шутил, называл «деточкой», заговаривал ее тревогу… как же теперь без него? и вдруг она все поняла: у него кончились продукты! он голодный, он не мог завтракать на станции, потому что никакой тут станции нет, поезд стоял на разъезде! он не может без продуктов ехать дальше! да, он так и говорил — еще тогда, когда отъехали от москвы: «мой маршрут, деточка, прокладывает не билет, а желудок, потому, полагаю, маршрут этот будет прерывистым». — я знаю, почему вы выходите в пензе, знаю, — сказала она. — но это же не причина, это, простите, мелочно… вот есть сыр, и у меня много хлеба, потом еще достанем… тут и учительницы подключились, стали уговаривать, отрезали ему сала, но он засмеялся, выставил ладони: — дорогие , , но я еще так низко не пал, чтобы пойти на иждивение к женщинам. она все стояла и смотрела ему вслед и думала, что, наверно, этот человек жил хорошей интересной жизнью, у него была квартира и в ней много старинных книг, а может, был и рояль — у него длинные артистические пальцы, — и он играл вечерами, а в доме пахло цветами. а теперь вот скитается — бездомный, осиротевший и голодный, ему негде приклонить голову, и все из-за проклятой войны! и сколько еще людей страдает на дорогах войны, каждый день идут плохие новости, и всякий раз перед сводкой совинформбюро болью сжимается сердце…
Они теряли свой дом и родных и скитались по стране точно так же как и Лев Михайлович.