"И Чернушка меня оставила", — подумал Алеша, и слезы вновь полились у него из глаз.
"Если бы я был рыцарь, — подумал он, — то никогда бы не ездил на извозчике — а всегда верхом!"
Объяснение:
Вдруг она громко замяукала, попугай нахохлился и начал громко кричать: "Дурррак! Дурррак!"
Чернушка поспешно удалилась, Алеша побежал за нею, дверь вслед за ними сильно захлопнулась... и еще долго слышно было, как попугай кричал: "Дурррак! Дурррак!"
Опять послышался ему голос, его зовущий: "Алеша, Алеша!" — и немного погодя вышла из-под кровати Чернушка и взлетела к нему на постель.
Совесть часто его в том упрекала, и внутренний голос ему говорил: "Алеша, не гордись! Не приписывай самому себе того, что не тебе принадлежит; благодари судьбу за то, что она тебе доставила выгоды против других детей, но не думай, что ты лучше их. Если ты не исправишься, то никто тебя любить не будет, и тогда ты, при всей своей учености, будешь самое несчастное дитя!"
"И Чернушка меня оставила", — подумал Алеша, и слезы вновь полились у него из глаз.
"Если бы я был рыцарь, — подумал он, — то никогда бы не ездил на извозчике — а всегда верхом!"
Объяснение:
Вдруг она громко замяукала, попугай нахохлился и начал громко кричать: "Дурррак! Дурррак!"
Чернушка поспешно удалилась, Алеша побежал за нею, дверь вслед за ними сильно захлопнулась... и еще долго слышно было, как попугай кричал: "Дурррак! Дурррак!"
Опять послышался ему голос, его зовущий: "Алеша, Алеша!" — и немного погодя вышла из-под кровати Чернушка и взлетела к нему на постель.
Совесть часто его в том упрекала, и внутренний голос ему говорил: "Алеша, не гордись! Не приписывай самому себе того, что не тебе принадлежит; благодари судьбу за то, что она тебе доставила выгоды против других детей, но не думай, что ты лучше их. Если ты не исправишься, то никто тебя любить не будет, и тогда ты, при всей своей учености, будешь самое несчастное дитя!"