Факты в науке — то же, что опыт в общественной жизни.
Ж. Бюффон
У науки имеется собственная специфическая логика развития, которую весьма важно учитывать. Наука всегда должна работать в запас, впрок, и только при этом условии она будет находиться в естественных для нее условиях.
С. И. Вавилов
Когда наука достигает какой-либо вершины, с нее открывается обширная перспектива дальнейшего пути к новым вершинам, открываются новые дороги, по которым наука пойдет дальше.
С. И. Вавилов
Нельзя быть настоящим математиком, не будучи немного поэтом.
К. Вейерштрасс
Придет время, когда наука опередит фантазию.
Жюлъ Берн
Научная гипотеза всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения.
В. И. Вернадский
Научное мировоззрение, проникнутое естествознанием и математикой, есть величайшая сила не только настоящего, но и будущего.
В. И. Вернадский
Чтоб удивиться, достаточно одной минуты; чтобы сделать удивительную вещь, нужны многие годы,
Я. Гельвеций
Трудных наук нет, есть только трудные изложения.
А. И. Герцен
Наука — сила; она раскрывает отношения вещей, их законы и взаимодействия.
А. И. Герцен
Наука требует всего человека, без задних мыслей, с готовностью все отдать и в награду получить тяжелый крест трезвого знания.
Ребятам, которые пришли в клуб, было лет по двенадцать-тринадцать. Девочки пересмеивались около зеркала. Мальчики переговаривались грубыми голосами и толкали друг друга. Один из них – толстый, смуглый – отделился от товарищей мимо девочек, которые поправляли перед зеркалом свои челки, косы, косички, конские хвосты , не взглянув на них, неспешно приблизился к стенду с книгами, внимательно изучил его, достал из кармана записную книжку, сделал запись, затем так же неторопливо пересек фойе, подошел к афише, изучил афишу, снова достал записную книжку и снова сделал запись. Я смотрел на него и чувствовал: это я сам хожу по фойе. Это я записываю в записную книжку все, что понадобится мне завтра, когда я буду писать заметку для стенной газеты. Это я не замечаю всех девочек перед зеркалом. Это я не замечаю той одной, главной среди них, ради которой этот проход через весь зал. Я бы еще долго смотрел на самого себя. Но тут меня позвали в кабинет директора.
Там уже сидел Аркадий Басов, с которым мы должны были вместе выступать. Я давно не видел Басова. Директор хотел нас познакомить, но Басов сказал:
– Старые знакомые, старые знакомые, друзья детства. – Потом он спросил меня: – Что нового, что хорошего? – и, не дожидаясь ответа, объявил: Слышали, слышали... Видимся редко, жаль, но я в курсе. Присаживайся, включайся...
Я сел на диван, на котором сидели рядком работники клуба, и стал вместе с ними слушать Басова.
– Ребята мне верят, – говорил он. – Я их спрашиваю: кто вы есть? Хлюпики или мужчины? Они чувствуют: Басов говорит с ними без манной каши. Они понимают: Басову можно такой вопрос задать, какой папочке с мамочкой не задашь. И Басов ответит. Прямо. Без манной каши.
Тут пришли сказать, что зал полон, пора начинать.
Пока библиотекарша представляла Аркадия Басова, я старался найти в зале толстого мальчика с записной книжкой, слушал невнимательно, и до меня долетали только обрывки ее речи:
– ...переменил много нелегких профессий много дальних дорог... нехоженых троп... его маршруты пересекли океан...
– Два, – мягко поправил ее Аркадий Басов.
– ...пересекли два океана, леса, моря, горы... ведет с вами прямой разговор... смотрит в глаза и спрашивает: кто вы есть?.. учит вас мечтать... хочет, чтобы вы были такого же, как он, неуемного характера...
Библиотекарша кончила. Ребята захлопали. Аркадий Басов выждал минутку, потом показал жестом, что хлопать больше не нужно, снял микрофон с подставки, взял его в руку и по сцене.
– Видно меня всем? Слышно всем? Разговор у меня с вами будет о том, как ставить перед собой цель и как ее добиваться. Разговор прямой. Без манной каши. Согласны?
И зал дружно загудел: согласны!
– Если я скажу – задавайте вопросы, все будут молчать и смотреть друг на друга. Правильно я говорю? Но я сам знаю, о чем вы хотите меня спросить. Вы хотите меня спросить, как я стал писателем. Вот об этом я вам сейчас расскажу.
Он вспомнил давнюю встречу с человеком, который сказал ему: "Надо быть, парень, упрямым! Решил, парень, шагать, шагай. Дорогу осилит идущий". Он, правда, не знал тогда, кто дал ему такое напутствие, но потом увидел портрет этого человека в газете, узнал эти непокорные волосы, этот волевой подбородок и понял, с кем его свела судьба. И другую встречу он вспомнил он еще только носил в душе мечту о книге, – когда другой человек ему сказал: "Наше дело, парень, такое! Семь раз примерь, один отрежь. Не удивляйся, это особенность нашей профессии".
И эти советы, которые давали ему на его жизненном пути разные люди, называя его неизменно "парень!", он обращал теперь в зал, тоже называя тех, кто сидел в зале, "парнями", а один раз даже "мужиками" (мы, мужики, такой народ, сказал он. Мальчики в зале приосанились),
Факты в науке — то же, что опыт в общественной жизни.
Ж. Бюффон
У науки имеется собственная специфическая логика развития, которую весьма важно учитывать. Наука всегда должна работать в запас, впрок, и только при этом условии она будет находиться в естественных для нее условиях.
С. И. Вавилов
Когда наука достигает какой-либо вершины, с нее открывается обширная перспектива дальнейшего пути к новым вершинам, открываются новые дороги, по которым наука пойдет дальше.
С. И. Вавилов
Нельзя быть настоящим математиком, не будучи немного поэтом.
К. Вейерштрасс
Придет время, когда наука опередит фантазию.
Жюлъ Берн
Научная гипотеза всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения.
В. И. Вернадский
Научное мировоззрение, проникнутое естествознанием и математикой, есть величайшая сила не только настоящего, но и будущего.
В. И. Вернадский
Чтоб удивиться, достаточно одной минуты; чтобы сделать удивительную вещь, нужны многие годы,
Я. Гельвеций
Трудных наук нет, есть только трудные изложения.
А. И. Герцен
Наука — сила; она раскрывает отношения вещей, их законы и взаимодействия.
А. И. Герцен
Наука требует всего человека, без задних мыслей, с готовностью все отдать и в награду получить тяжелый крест трезвого знания.
Ребятам, которые пришли в клуб, было лет по двенадцать-тринадцать. Девочки пересмеивались около зеркала. Мальчики переговаривались грубыми голосами и толкали друг друга. Один из них – толстый, смуглый – отделился от товарищей мимо девочек, которые поправляли перед зеркалом свои челки, косы, косички, конские хвосты , не взглянув на них, неспешно приблизился к стенду с книгами, внимательно изучил его, достал из кармана записную книжку, сделал запись, затем так же неторопливо пересек фойе, подошел к афише, изучил афишу, снова достал записную книжку и снова сделал запись. Я смотрел на него и чувствовал: это я сам хожу по фойе. Это я записываю в записную книжку все, что понадобится мне завтра, когда я буду писать заметку для стенной газеты. Это я не замечаю всех девочек перед зеркалом. Это я не замечаю той одной, главной среди них, ради которой этот проход через весь зал. Я бы еще долго смотрел на самого себя. Но тут меня позвали в кабинет директора.
Там уже сидел Аркадий Басов, с которым мы должны были вместе выступать. Я давно не видел Басова. Директор хотел нас познакомить, но Басов сказал:
– Старые знакомые, старые знакомые, друзья детства. – Потом он спросил меня: – Что нового, что хорошего? – и, не дожидаясь ответа, объявил: Слышали, слышали... Видимся редко, жаль, но я в курсе. Присаживайся, включайся...
Я сел на диван, на котором сидели рядком работники клуба, и стал вместе с ними слушать Басова.
– Ребята мне верят, – говорил он. – Я их спрашиваю: кто вы есть? Хлюпики или мужчины? Они чувствуют: Басов говорит с ними без манной каши. Они понимают: Басову можно такой вопрос задать, какой папочке с мамочкой не задашь. И Басов ответит. Прямо. Без манной каши.
Тут пришли сказать, что зал полон, пора начинать.
Пока библиотекарша представляла Аркадия Басова, я старался найти в зале толстого мальчика с записной книжкой, слушал невнимательно, и до меня долетали только обрывки ее речи:
– ...переменил много нелегких профессий много дальних дорог... нехоженых троп... его маршруты пересекли океан...
– Два, – мягко поправил ее Аркадий Басов.
– ...пересекли два океана, леса, моря, горы... ведет с вами прямой разговор... смотрит в глаза и спрашивает: кто вы есть?.. учит вас мечтать... хочет, чтобы вы были такого же, как он, неуемного характера...
Библиотекарша кончила. Ребята захлопали. Аркадий Басов выждал минутку, потом показал жестом, что хлопать больше не нужно, снял микрофон с подставки, взял его в руку и по сцене.
– Видно меня всем? Слышно всем? Разговор у меня с вами будет о том, как ставить перед собой цель и как ее добиваться. Разговор прямой. Без манной каши. Согласны?
И зал дружно загудел: согласны!
– Если я скажу – задавайте вопросы, все будут молчать и смотреть друг на друга. Правильно я говорю? Но я сам знаю, о чем вы хотите меня спросить. Вы хотите меня спросить, как я стал писателем. Вот об этом я вам сейчас расскажу.
Он вспомнил давнюю встречу с человеком, который сказал ему: "Надо быть, парень, упрямым! Решил, парень, шагать, шагай. Дорогу осилит идущий". Он, правда, не знал тогда, кто дал ему такое напутствие, но потом увидел портрет этого человека в газете, узнал эти непокорные волосы, этот волевой подбородок и понял, с кем его свела судьба. И другую встречу он вспомнил он еще только носил в душе мечту о книге, – когда другой человек ему сказал: "Наше дело, парень, такое! Семь раз примерь, один отрежь. Не удивляйся, это особенность нашей профессии".
И эти советы, которые давали ему на его жизненном пути разные люди, называя его неизменно "парень!", он обращал теперь в зал, тоже называя тех, кто сидел в зале, "парнями", а один раз даже "мужиками" (мы, мужики, такой народ, сказал он. Мальчики в зале приосанились),
Объяснение: