Январь – макушка зимы, что прячется под шапками сугробов. Вне города он превращает мир в дремучий белый непролазный лес. Каждое древо укутано в снежную шубу, каждый куст, натянув берет с помпоном, жмется к соседу, чтобы согреться. Всякая ветка и былинка становятся вдвое пышнее, посеребренные инеем, присыпанные снежком. Ни тропинок в лесу, ни следа. Поле – пышная перина, прячущая от заморозков любопытные зерна. Все звуки тонут в этой белой мягкости. Все попытки попасть в сказочный лес пресекаются полными снега валенками.
А с высоты птичьего полета кажется мир чередой белых холмов. Это дремучие сугробы сторожат сон. Взбивает их январь метелью, подсыпает снегопадом, укрепляет краткой внезапной оттепелью. Спит земля, готовясь к новому рождению.
Январь – макушка зимы, что прячется под шапками сугробов. Вне города он превращает мир в дремучий белый непролазный лес. Каждое древо укутано в снежную шубу, каждый куст, натянув берет с помпоном, жмется к соседу, чтобы согреться. Всякая ветка и былинка становятся вдвое пышнее, посеребренные инеем, присыпанные снежком. Ни тропинок в лесу, ни следа. Поле – пышная перина, прячущая от заморозков любопытные зерна. Все звуки тонут в этой белой мягкости. Все попытки попасть в сказочный лес пресекаются полными снега валенками.
А с высоты птичьего полета кажется мир чередой белых холмов. Это дремучие сугробы сторожат сон. Взбивает их январь метелью, подсыпает снегопадом, укрепляет краткой внезапной оттепелью. Спит земля, готовясь к новому рождению.