1.Отец, весь отдавшись своему горю, как будто совсем забыл о моем существовании.
2.Я любил слушать, когда, бывало, Януш, усевшись под тополями, с болтливостью семидесятилетнего старика начинал рассказывать о славном умершего здания.
3.Несколько ночей после описанного переворота на острове город провел очень беспокойно: лаяли собаки, скрипели двери домов, и обыватели, то и дело выходя на улицу, стучали палками по заборам, давая кому-то знать, что они настороже.
4. И ветер бушевал среди ненастья, качая верхушки деревьев, стуча ставнями и напевая мне в моей постели о десятках людей, лишенных тепла и приюта.
5.Когда же затем пан Тыбурций, подняв глаза к потолку, начинал декламировать длиннейшие латинские тексты, усатые слушатели следили на ним с боязливым и жалостным участием.
горю, как будто совсем забыл о моем существовании.
2.Я любил слушать, когда, бывало, Януш, усевшись под тополями, с
болтливостью семидесятилетнего старика начинал рассказывать о славном
умершего здания.
3.Несколько ночей после описанного переворота на острове город провел
очень беспокойно: лаяли собаки, скрипели двери домов, и обыватели, то и дело
выходя на улицу, стучали палками по заборам, давая кому-то знать, что они
настороже.
4. И ветер бушевал среди ненастья, качая верхушки
деревьев, стуча ставнями и напевая мне в моей постели о десятках людей,
лишенных тепла и приюта.
5.Когда же затем пан Тыбурций, подняв глаза к потолку, начинал
декламировать длиннейшие латинские тексты, усатые слушатели следили на ним с
боязливым и жалостным участием.