Из текста создайте краткое изложение, убирая лишние слова! ! с тех пор как я себя помню, помню я и наталью савишну, ее любовь и ласки; но теперь только умею ценить их. тогда мне и в голову не приходило, какое редкое, чудесное создание была эта старушка. она не только никогда не говорила, но и не думала, кажется, о себе: вся жизнь ее была любовь и самопожертвование. я так привык к ее бескорыстной, нежной любви , что и не воображал, что могло быть иначе, и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она? довольна ли? бывало, под предлогом необходимой надобности, прибежишь от урока в ее комнату, усядешься и начнешь мечтать вслух, нисколько не стесняясь ее присутствия. всегда она была чем-нибудь занята: вязала чулок, или рылась в сундуках, заполнявшие ее комнату и всякий раз слушая мой вздор приговаривала: "да, мой батюшка, да". в сундуках, которыми была наполнена ее комната, было решительно все. что бы ни понадобилось, обыкновенно говарили: "надо спросить у натальи савишны порывшись немного, она находила требуемый предмет и говарила: "вот и хорошо, что припрятала". в сундуках этих были тысячи таких предметов, о которых никто в доме, кроме ее, не знал и не заботился. один раз я на нее рассердился. позже она принесла мне подарок и дрожащей рукой подала его мне. у меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке. я отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда.
Бывало, под предлогом необходимой надобности, прибежишь от урока в ее комнату, усядешься и начнешь мечтать вслух. Всегда она была чем-нибудь занята и всякий раз слушая мой вздор приговаривала: "Да, мой батюшка, да".
В сундуках, которыми была наполнена ее комната, было все. Что бы ни понадобилось, говорили: "Надо спросить у Натальи Савишны. Она находила требуемый предмет и говорила: "Вот и хорошо, что припрятала".
Один раз я на нее рассердился. Позже она принесла мне подарок и дрожащей рукой подала его мне. У меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке. Я отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда.