ХЕЛПАНИТЕ ВАШИ НАПИШИТЕ СЖАТОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ СЛОООВ Известный русский певец Федор Иванович Шаляпин в 1901 году был приглашен в Милан для репетиций оперы композитора Бойто «Мефистофель». Шаляпину была поручена главная партия в надежде на то, что его знаменитый бас публике оценить оперу, которая после шумного провала не ставилась в течение 32 лет и сейчас, в сезон 1900-1901 гг., в театре возобновилась. Репетиции шли в продолжение двух недель, подготовка спектакля была очень сложной. Все певцы, как это было принято в их творческом коллективе, репетировали, но от Шаляпина, которого здесь еще не знали, дирижер Артуре Тосканини потребовал пения в полный голос. Шаляпинский бас показался всем, кто присутствовал на репетиции, таким могучим, что они были потрясены. С нетерпением актеры и публика ожидали премьеры. Наступил вечер первого представления. Нарядная толпа шумно входила в партер, поднималась на балкон, размещалась в ложах. Мефистофель-Шаляпин вышел на сцену в прологе. И этот первый выход певца, его красивый голос, высокая фигура, естественность и выразительность движений произвели огромное впечатление на публику. Когда Шаляпин окончил свою партию, ему показалось, что на него обрушилась лавина, такой шум поднялся в зале. Это были аплодисменты в честь его таланта и приветственные крики в адрес певца. После пролога Шаляпину снова была устроена шумная овация. С каждой картиной успех его возрастал. Этот вечер для молодого русского артиста закончился блистательным успехом.
Она прелесна.
Дальше не знаю(Вот и наступила осень. Это начало школьной поры. Дети идут в школу и начинается первая учебная четверть. Под ногами шуршат опавшие листья. Утром на землю ложится изморозь. Желтые, красные, золотые листья украшают деревья. На лесных полянах краснеют гроздья рябины. Березки ссыпают свои листья на зеленые елки. Покрылись позолотой дубы и клены. Осень зажгла фонарики на кустах калины, а на болотах поспела клюква и брусника. Совсем скоро на юг улетят журавли и будут прощаться с нами печальным курлыканьем. Осень - необычайная пора. Она одаривает нас множеством созревших фруктов и овощей. Как приятно наслаждаться вкусом сочных яблок и груш, винограда и слив! Осень великодушна и щедра на подарки!
За окошком, что напротив,
Тётя машет мне платком.
Я не против - только, тётя,
Я же с Вами не знаком!
Как усердно провожает!
Вверх смотрю, едва дыша.. .
Вот, казалось бы, чужая, -
А добрейшая душа!
Мол, «успехов, первоклашка!
Не зевай на мостовой!».. .
Вынул робко из кармашка
Я платочек носовой.
И, хоть был смущён немножко,
Тёте стал махать в ответ.. .
Вдруг кричит она в окошко:
- Ты нормальный или нет? !
Издеваться вздумал, что ли?
Здесь не цирк! И не кино!
И чему вас учат в школе? !
Не мешай мне мыть окно!! !
ПО ДОРОГЕ В ШКОЛУ
Мы жили на старом шоссе. От дома да школы было не меньше трех километров.
Я вставала пораньше, готовила завтрак, кормила детей, и мы выходили из дому еще затемно. Путь наш лежал через Тимирязевский парк. Деревья стояли высокие, неподвижные, точно выведенные тушью на синем, медленно светлеющем небе. Снег поскрипывал под ногами, воротники понемногу покрывались инеем от дыхания.
Мы шли втроем - Анатолий Петрович выходил из дому позже.
Сначала шагали молча, но понемногу остатки недавнего сна словно истаивали вместе с темнотой, и завязывался какой-нибудь неожиданный и интересный разговор.
- Мама, - спросила раз Зоя, - почему так: деревья чем старше, тем красивее, а человек, когда старый, становится соврем некрасивый? Почему?
Я не успела ответить.
- Неправда! - горячо возразил Шура. - Вот бабушка старая, а разве некрасивая? Красивая!
Я вспоминаю свою маму. Нет, сейчас никто не назовет ее красивой: у нее такие усталые глаза, впалые, морщинистые щеки.. .
Но Шура, словно подслушав мою мысль, говорит:
- Я кого люблю, тот для меня и красивый.
- Да, правда, - подумав, соглашается Зоя.
...Однажды, когда мы шли втроем вдоль шоссе, нас нагнала грузовая машина и вдруг затормозила.
- В школу? - коротко спросил шофер, выглянув из окошка.
- В школу, - удивленно ответила я.
- Ну-ка, давайте сюда ребятишки.
Не успела я опомниться, как Зоя с Шурой оказались в кузове, и под их восторженный крик машина покатила дальше.
С того дня до самой весны в один и тот же час нас нагонял на дороге этот грузовик и, захватив ребят, довозил их почти до самой школы. Там, на углу, они вылезали, а машина мчалась дальше.
Мы никогда не дожидались "нашей машины", нам нравилось вдруг услышать за спиной знакомый басовитый гудок и такой же густой, низкий оклик: "Ну-ка, забирайтесь в кузов! " Конечно, добродушному шоферу просто было с нами по дороге, но ребята почти поверили, что он нарочно приезжает за ними. Очень приятно было так думать!