девочка спросила кто тебя выучил так хорошо играть на дудке иохин выучил отправил ответил Петрович это Лютик сказала она вот это фиалка послушайте окликнул он когда она с ним поравнялась
Каким будет будущее трудно предугадать. писатели-фантасты по-разному описывают будущее. но в большинстве случаев они сходны в одном: в обществе людей появятся роботы, у которых будет искусственный интеллект, и люди начнут переселяться на другие планеты. возможно, так оно и будет. ведь когда-то люди думали, что земля плоская, но когда стали бороздить просторы океана и открывать материки, то поняли, что дела обстоит совсем по-другому. со временем люди также начнут открывать новые планеты, как когда-то открывали новые материки. человек не может сидеть на месте, он устремлен в будущее, перед ним еще множество тайн, которые ему предстоит раскрыть. кто-то боится будущего, так как неизвестность всегда пугает. что ждет человека через несколько сотен лет никто не знает. многое зависит от самого человека, именно он создает истроит будущее. наверное, самое главное заключается в том, чтобы люди позаботились о будущем для нового поколения, чтобы им не пришлось страдать от болезней, нехватки еды. мы должны заботиться о будущем, о том, в каком состоянии достанется планета земля нашим потомкам.
Пушкин поразил меня своим колдовским прологом к «Руслану»:
У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том...
Казалось бы, какой пустяк – несколько хороших, пусть даже прекрасных, на редкость прекрасных стихов. Казалось бы, какой вздор – какое-то никогда и нигде не существовавшее лукоморье, какой-то «учёный» кот, ни с того, ни с сего очутившийся на нём, и, зачем-то прикованный к дубу, какой-то леший, русалки и «на неведомых дорожках следы невиданных зверей». Но очевидно в том-то и дело, что вздор, нечто нелепое, небывалое, а не что-нибудь разумное, подлинное. Чего стоит ворожба кругообразных, непристанных движений и следы «невиданных зверей», только следы, в не сами звери, и это «о заре», а не на заре, та простота, точность, яркость начала лукоморье, зелёный дуб, златая цепь, а потом – сон, новожденье, многообразие, путаница, что-то плывущее и меняющееся.
Пушкин поразил меня своим колдовским прологом к «Руслану»:
У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том...
Казалось бы, какой пустяк – несколько хороших, пусть даже прекрасных, на редкость прекрасных стихов. Казалось бы, какой вздор – какое-то никогда и нигде не существовавшее лукоморье, какой-то «учёный» кот, ни с того, ни с сего очутившийся на нём, и, зачем-то прикованный к дубу, какой-то леший, русалки и «на неведомых дорожках следы невиданных зверей». Но очевидно в том-то и дело, что вздор, нечто нелепое, небывалое, а не что-нибудь разумное, подлинное. Чего стоит ворожба кругообразных, непристанных движений и следы «невиданных зверей», только следы, в не сами звери, и это «о заре», а не на заре, та простота, точность, яркость начала лукоморье, зелёный дуб, златая цепь, а потом – сон, новожденье, многообразие, путаница, что-то плывущее и меняющееся.