В конце рассказа о своем боевом пути ветеран достаёт военный треугольник – письмо с фронта. Не выпуская из рук, дает его посмотреть молодым людям. Кто-то говорит – штемпеля нет, а кто-то – адрес, мол, неполный, значит - письмо не дошло... И тогда ветеран рассказывает: - Письмо дошло. Это моё письмо. Впопыхах я вот так невнимательно подписал конверт: «Ленинград. Улица. Фамилия, имя, отчество отца»... И письмо дошло! И только после войны я узнал об этом. И представил голодный, заснеженный блокадный Ленинград, и почтальона день за днем обходящего все дома на нашей улице, методично расспрашивающего жильцов – не живет ли в их доме Глухов Александр Иванович. Он (или она) мог оставить его в почтовом отделении, выбросить в конце концов, но писем с фронта так ждали!! И почтальон, едва переставляя ноги, шел и шел по заметенной снегом улице, из дома в дом... из дома в дом. И письмо в конце концов нашло адресата! Конечно - мы на фронте воевали, били врага, победили!.. Но этот ратный подвиг безымянного ленинградского почтальона вот уже столько лет живет во мне, как самая дорогая память!
И тогда ветеран рассказывает:
- Письмо дошло. Это моё письмо. Впопыхах я вот так невнимательно подписал конверт: «Ленинград. Улица. Фамилия, имя, отчество отца»... И письмо дошло! И только после войны я узнал об этом. И представил голодный, заснеженный блокадный Ленинград, и почтальона день за днем обходящего все дома на нашей улице, методично расспрашивающего жильцов – не живет ли в их доме Глухов Александр Иванович. Он (или она) мог оставить его в почтовом отделении, выбросить в конце концов, но писем с фронта так ждали!! И почтальон, едва переставляя ноги, шел и шел по заметенной снегом улице, из дома в дом... из дома в дом. И письмо в конце концов нашло адресата! Конечно - мы на фронте воевали, били врага, победили!.. Но этот ратный подвиг безымянного ленинградского почтальона вот уже столько лет живет во мне, как самая дорогая память!