Верещагин не просто только художник, а нечто большее», - записал Крамской после первого знакомства с его живописью и спустя несколько лет вновь заметил: «Несмотря на интерес его картинных собраний, сам автор во сто раз интереснее и поучительнее».
Да, выдающийся живописец XIX века Василий Васильевич Верещагин всегда стоял особняком в истории русского искусства. По большому счёту, он не имел учителей и сам не оставил последователей созданного им направления в русской живописи.
Верещагина не поняли и не оценили современники, считая произведения художника лишь данью нигилизму «шестидесятников». И это не удивительно. В те времена, когда большинством русского общества далёкие заграничные войны-конфликты воспринимались лишь как часть успешной внешней политики империи, а поездка на театр военных действий считалась не более чем забавным приключением, Верещагин первым отважился не просто сказать, а буквально прокричать в лицо всем настоящую правду о войне. В пику своим предшественникам, живописно отображавшим лишь сцены военных побед, Верещагин представил войну как величайшую, общую трагедию и побеждённых, и победителей. В понимании самого художника, очевидца и участника кровопролитных сражений, война отвратительна и беспощадна вне зависимости от цели и причин конфликта, вне зависимости от того, какими методами и каким оружием оперируют противоборствующие стороны.
Сегодня мы понимаем, что сложный в общении, изменчивый в настроениях, непредсказуемый в действиях, «человек экспромтов» Василий Васильевич Верещагин намного опередил своё время. Выдающийся талант и выдающаяся натура - быть может, как натура он был даже значительнее и грандиознее, чем как талант. Верещагин снискал себе славу великого художника-баталиста, оставаясь проповедником пацифистских идей. Своим творчеством он призывал человечество навсегда сложить оружие, а сам погиб в бою, как настоящий воин…
Но при всех крайностях и контрастах этой сложной русской души в Верещагине неизменно ощущается оригинальность, смелость, высота натуры и та своеобразная грандиозность личности, которая побудила И.Е. Репина в траурной речи о художнике назвать его «сверхчеловеком».
Вероятно, связано с именем Софьи Ивановны Сабуровой (1816—1864), сестры пансионского товарища Лермонтова Михаила Ивановича Сабурова (1813—?). О реальной основе стихотворения свидетельствует помета Лермонтова в рукописи: «(Напоминание о том, что было в ефремовской деревне в 1827 году — где я во второй раз полюбил 12 лет — и поныне люблю)». Покаяние .— Первое обращение к теме «незаконной» любви. Ср. позднейшее стихотворение «Договор», поэму «Сашка». Русская мелодия .— Как следует из позднейшей пометы Лермонтова («Эту пьесу подавал за свою Раичу Дурнов — друг—которого поныне люблю и уважаю за его открытую и добрую душу — он мой первый и последний»), связано с литературными занятиями учеников Московского университетского благородного пансиона. Дмитрий Дмитриевич Дурнов (1813—?) — ближайший товарищ Лермонтова по пансиону, адресат нескольких юношеских стихотворений поэта. К («Не привлекай меня красой!..») .— Помета (позднейшего происхождения) в автографе «(А. С.) (Хотя я тогда этого не думал)» свидетельствует об автобиографической основе стихотворения. Л. С.— Анна Григорьевна Столыпина (1815—1892), двоюродная сестра матери Лермонтова М. М. Лермонтовой. Три ведьмы .— Неточный перевод (с сокращениями) отрывка из трагедии У. Шекспира «Макбет», переработанной Ф. Шиллером (1829; акт I, явление 4). Наполеон («Где бьет волна о брег высокой...») .—-Первое обращение Лермонтова к наполеоновской теме. В стихотворении заметно некоторое влияние Пушкина («Наполеон на Эльбе», 1815; «Наполеон», 1821) и Тютчева («Могила Наполеона», 1827). С могилой тихою Диана осребрила.— Диана (лат.) — богиня луны. Жалобы турка .—Турция воспринималась как образец деспотического государства; это представление в особенности укрепилось после начала освободительной борьбы греков. Несомненен ' иносказательный характер стихотворения, в котором отразилось отношение Лермонтова к русской политической системе и крепостному праву как одному из наиболее уродливых его проявлений. Мой демон .— Самое раннее обращение к теме демона. Написано одновременно с первым наброском поэмы «Демон». Возникло не без влияния стихотворения Пушкина «Мой демон», опубликованного в «Мнемозине» в 1824 г. Жена Севера .— Сюжет стихотворения оригинален, хотя в некоторой степени может быть соотнесен с исторической и мифологической литературой скандинавских стран; свидетельствует об увлечении Лермонтова мотивами северного фольклора, пользовавшимися популярностью у европейских и русских романтиков («оссиа-нические» мотивы). Жена севера.— Выражение восходит к стихотворению Пушкина «Портрет» (опубл. 1829). К другу («Взлелеянный на лоне вдохновенья...») .— Первоначально стихотворение называлось «Эпилог (К Дву)» (помета в рукописи). О Дурнове см. прим. к стихотворению «Русская мелодия». Но ты меня не спрашивай напрасно: Ты, друг, узнать не должен, кто она.— Парафраза из стихотворения В. Астафьева «М. А. Д-ву» («Северная лира». М., 1827, с. 284—285). К*** («Мы снова встретились с тобой...») .— Адресат стихотворения неизвестен. Монолог .—Лирический фрагмент, предваряющий философию, образный и поэтический строй более позднего стихотворения «Дума». («Над морем красавица-дева сидит...») .— В стихотворении контаминированы сюжеты Ф. Шиллера «Der Таиспег» («Водолаз») (1797) и «Der Handschuh> («Перчатка») (1797). Перчатка .— Сокращенный перевод одноименной Ф, Шиллера «Der Handschuh» (1797). Дитя в люльке .—Перевод двустишия Ф, Шиллера «Das Kind in der Wiege» (1796). К* («Делись со мною тем, что знаешь...») , — Вольный перевод двустишия Ф Шиллера «Ап *» (1796). Классическую «надпись» Лермонтов преобразовал в острую эпиграмму
Верещагин не просто только художник, а нечто большее», - записал Крамской после первого знакомства с его живописью и спустя несколько лет вновь заметил: «Несмотря на интерес его картинных собраний, сам автор во сто раз интереснее и поучительнее».
Да, выдающийся живописец XIX века Василий Васильевич Верещагин всегда стоял особняком в истории русского искусства. По большому счёту, он не имел учителей и сам не оставил последователей созданного им направления в русской живописи.
Верещагина не поняли и не оценили современники, считая произведения художника лишь данью нигилизму «шестидесятников». И это не удивительно. В те времена, когда большинством русского общества далёкие заграничные войны-конфликты воспринимались лишь как часть успешной внешней политики империи, а поездка на театр военных действий считалась не более чем забавным приключением, Верещагин первым отважился не просто сказать, а буквально прокричать в лицо всем настоящую правду о войне. В пику своим предшественникам, живописно отображавшим лишь сцены военных побед, Верещагин представил войну как величайшую, общую трагедию и побеждённых, и победителей. В понимании самого художника, очевидца и участника кровопролитных сражений, война отвратительна и беспощадна вне зависимости от цели и причин конфликта, вне зависимости от того, какими методами и каким оружием оперируют противоборствующие стороны.
Сегодня мы понимаем, что сложный в общении, изменчивый в настроениях, непредсказуемый в действиях, «человек экспромтов» Василий Васильевич Верещагин намного опередил своё время. Выдающийся талант и выдающаяся натура - быть может, как натура он был даже значительнее и грандиознее, чем как талант. Верещагин снискал себе славу великого художника-баталиста, оставаясь проповедником пацифистских идей. Своим творчеством он призывал человечество навсегда сложить оружие, а сам погиб в бою, как настоящий воин…
Но при всех крайностях и контрастах этой сложной русской души в Верещагине неизменно ощущается оригинальность, смелость, высота натуры и та своеобразная грандиозность личности, которая побудила И.Е. Репина в траурной речи о художнике назвать его «сверхчеловеком».
Это же Лермонтов ,
Попробуй тут поискать
Вероятно, связано с именем Софьи Ивановны Сабуровой (1816—1864), сестры пансионского товарища Лермонтова Михаила Ивановича Сабурова (1813—?). О реальной основе стихотворения свидетельствует помета Лермонтова в рукописи: «(Напоминание о том, что было в ефремовской деревне в 1827 году — где я во второй раз полюбил 12 лет — и поныне люблю)». Покаяние .— Первое обращение к теме «незаконной» любви. Ср. позднейшее стихотворение «Договор», поэму «Сашка». Русская мелодия .— Как следует из позднейшей пометы Лермонтова («Эту пьесу подавал за свою Раичу Дурнов — друг—которого поныне люблю и уважаю за его открытую и добрую душу — он мой первый и последний»), связано с литературными занятиями учеников Московского университетского благородного пансиона. Дмитрий Дмитриевич Дурнов (1813—?) — ближайший товарищ Лермонтова по пансиону, адресат нескольких юношеских стихотворений поэта. К («Не привлекай меня красой!..») .— Помета (позднейшего происхождения) в автографе «(А. С.) (Хотя я тогда этого не думал)» свидетельствует об автобиографической основе стихотворения. Л. С.— Анна Григорьевна Столыпина (1815—1892), двоюродная сестра матери Лермонтова М. М. Лермонтовой. Три ведьмы .— Неточный перевод (с сокращениями) отрывка из трагедии У. Шекспира «Макбет», переработанной Ф. Шиллером (1829; акт I, явление 4). Наполеон («Где бьет волна о брег высокой...») .—-Первое обращение Лермонтова к наполеоновской теме. В стихотворении заметно некоторое влияние Пушкина («Наполеон на Эльбе», 1815; «Наполеон», 1821) и Тютчева («Могила Наполеона», 1827). С могилой тихою Диана осребрила.— Диана (лат.) — богиня луны. Жалобы турка .—Турция воспринималась как образец деспотического государства; это представление в особенности укрепилось после начала освободительной борьбы греков. Несомненен ' иносказательный характер стихотворения, в котором отразилось отношение Лермонтова к русской политической системе и крепостному праву как одному из наиболее уродливых его проявлений. Мой демон .— Самое раннее обращение к теме демона. Написано одновременно с первым наброском поэмы «Демон». Возникло не без влияния стихотворения Пушкина «Мой демон», опубликованного в «Мнемозине» в 1824 г. Жена Севера .— Сюжет стихотворения оригинален, хотя в некоторой степени может быть соотнесен с исторической и мифологической литературой скандинавских стран; свидетельствует об увлечении Лермонтова мотивами северного фольклора, пользовавшимися популярностью у европейских и русских романтиков («оссиа-нические» мотивы). Жена севера.— Выражение восходит к стихотворению Пушкина «Портрет» (опубл. 1829). К другу («Взлелеянный на лоне вдохновенья...») .— Первоначально стихотворение называлось «Эпилог (К Дву)» (помета в рукописи). О Дурнове см. прим. к стихотворению «Русская мелодия». Но ты меня не спрашивай напрасно: Ты, друг, узнать не должен, кто она.— Парафраза из стихотворения В. Астафьева «М. А. Д-ву» («Северная лира». М., 1827, с. 284—285). К*** («Мы снова встретились с тобой...») .— Адресат стихотворения неизвестен. Монолог .—Лирический фрагмент, предваряющий философию, образный и поэтический строй более позднего стихотворения «Дума». («Над морем красавица-дева сидит...») .— В стихотворении контаминированы сюжеты Ф. Шиллера «Der Таиспег» («Водолаз») (1797) и «Der Handschuh> («Перчатка») (1797). Перчатка .— Сокращенный перевод одноименной Ф, Шиллера «Der Handschuh» (1797). Дитя в люльке .—Перевод двустишия Ф, Шиллера «Das Kind in der Wiege» (1796). К* («Делись со мною тем, что знаешь...») , — Вольный перевод двустишия Ф Шиллера «Ап *» (1796). Классическую «надпись» Лермонтов преобразовал в острую эпиграмму