Казахский эпос и фольклор во всех своих видах неразрывно связаны с музыкой. Не только обрядовые, бытовые и исторические песни, как показывает само их название, были построены на музыкальной мелодии, но и большие эпические поэмы исполнялись в сопровождении домбры на напев, выбранный самим акыном. Роль музыки в казахском фольклоре особо подчеркивается именно этими кюй-легендами, где она сама становится средством изложения событий и чувств, приобретая сюжетный программный характер. Обычно перед исполнением кюя на домбре, сыбызге или кобызе кюйши (композитор и виртуоз) передает в краткой новелле содержание данного кюя, заканчивая ее традиционной фразой: “А теперь слушайте, как расскажет об этом домбра”. В древней кюй-легенде неизвестного автора “Боз-торгай” такая новелла рассказывает о жаворонке, защищающем своих птенцов от нападения змеи. Сама же музыкальная пьеса передает в звуках домбры страх и отчаяние жаворонка, шипение змеи, писк птенцов, трепет крыльев жаворонка матери, пытающегося отвлечь внимание змеи от гнезда, и заканчивается предсмертным криком птицы, самоотверженно бросающейся в пасть змеи, чтобы детей. Примером более сложной иллюстративной музыки служит кюй-легенда “Кобык-шашкан” (“Пена и брызги”), сложенная в начале XIX века знаменитым композитором Курмангазы по случаю бедственного наводнения на берегах Каспийского моря, унесшего множество аулов. Здесь кюй не ограничивается музыкальным изображением разъяренной стихии, криков и стенаний людей и животных, но подымается до трагической высоты, передавая в звуках ужас и отчаяние разоренного народа, глубину его страданий, переходя уже в сложную музыкальную поэму. Авторов музыкальных пьес этого рода нельзя рассматривать только как композиторов. Каждый из них с оздает вместе с музыкой сопутствующую ей легенду-новеллу, имеющую самостоятельное художественное значение. Так в кюй-легенде безымянного автора “Каражорга” дан замечательный образный рассказ о коне-иноходце, отбитом казахами у калмыков в боях Аблай-хана. Другая знаменитая кюй-легенда “Аксак-кулан, Жоши-хан” приводит следующую новеллу. Жоши-хан потребовал сообщить ему, почему сын его не вернулся с охоты и пригрозил, что тому, кто посмеет сообщить ему о смерти сына, он зальет глотку расплавленным свинцом. Тогда старый кюйши сыграл на кобызе бессловесную мелодию, из которой Жоши-хан понял, что сына его убил хромой кулан (дикая лошадь), и желая сдержать свое слово, приказал наказать кобыз. Поэтому говорит легенда,верхняя, сожженная свинцом часть кобыза остается открытой. Прекрасная и трогательная легенда сопутствует кюю Саймака “Сары-узень”: Саймак, бежавший из калмыцкого плена с девушкой-калмычкой, влюбившейся в его музыку, не находит на родных местах своего аула и, по девушки, выражает свою скорбь в звуках сыбызги. Каждая из музыкальных пьес знаменитого Курмангазы имеет сложенную им же свою новеллу: это “Ксен-ашкан” (“Разбитые кандалы”), где Курмангазы описывает свое бегство из царской тюрьмы, “Лаушкин”, где он рассказывает, как ему в заключении русская девушка Лавочкина, которую он любил. В кюй-легендах смешаны все характерные формы казахского фольклора. Здесь в форме новеллы мы находим и сказки о животных (“Боз- торгай”), и историческую песню (“Кобык- шашкан”), и жоктау (“Сары-узень”) и естирту (“Жоши-хан”) и так далее. Особое значение этой интересной формы казахского фольклора заключается в том, что благодаря запоминающейся музыке, до нас дошли связанные с ней прекрасные легенды, сохранившие до наших дней замечательные образы древности и имена создавших их авторов. Счастливое сочетание в одном лице драгоценных качеств мастера музыки и мастера слова, редкое вообще в истории искусства, наблюдается на всем историческом пути казахского искусства.
сейчас просто при исполнение кюй не любят рассказывать легенды , и считают что это абсолютно ненужно
Тюрки – потомки древних кочевников Центральной Азии – одна из самых крупных консолидаций этносов, населяющих сегодня значительную часть Евразии – от Северо-Восточной Сибири до Средиземного моря. Естественно, во всех тюркских культурах, значительно разошедшихся во времени и пространстве, произошли существенные сдвиги и перемены: у всех тюркских народов за столетия не один раз менялись и государственная принадлежность, и политические строи, и религия, изменились во многом и традиционные (древнетюркские) представления самих носителей этих культур.
Мир тюркской музыкальной культуры – богатый и разнообразный, издавна служит объектом пристального внимания ученых. Помимо своеобразия и уникальности каждой современной тюркской культуры, исследователи неизбежно сталкиваются и с очевидностью их генетического родства. В настоящее время традиционные музыкальные культуры отдельных тюркских народов достаточно хорошо изучены по музыкально-этнографическим материалам ХIX-XX вв. Но необходимо учесть, что к XX веку традиционное музыкальное искусство тюркоязычных народов уже «представляло собой сильно разошедшиеся друг от друга разностадиальные музыкальные культуры» (Каракулов, 162).
На тюрков Турции, Кавказа и Средней Азии (турок, азербайджанцев, туркмен, узбеков и в меньшей степени на казахов и киргизов) большое влияние оказала арабо-мусульманская культура, повлиявшая на становление и распространение в дальнейшем в их культурах макамной музыкальной системы.
Присоединение к России (XVII-XVIII вв.) и последующая христианизация части тюрков Сибири (алтайцев, хакасов, якутов, шорцев, тофалар...) также сказались на дальнейшем развитии их музыкальных культур, где обычно принято прослеживать плавную смену звуковысотных систем: пентатоники, диатоники и хроматики (от монодии к многоголосию).
Исключением среди тюркоязычных народов Южной Сибири являются тувинцы. К началу ХХ века, несмотря на некоторую поверхностную схожесть с такими культурами как монгольская и китайская (в силу географической близости, общности государственной принадлежности и буддийской религии), тувинская культура даже в более поздних проявлениях сохранила свои отличительные особенности.
Казахский эпос и фольклор во всех своих видах неразрывно связаны с музыкой. Не только обрядовые, бытовые и исторические песни, как показывает само их название, были построены на музыкальной мелодии, но и большие эпические поэмы исполнялись в сопровождении домбры на напев, выбранный самим акыном. Роль музыки в казахском фольклоре особо подчеркивается именно этими кюй-легендами, где она сама становится средством изложения событий и чувств, приобретая сюжетный программный характер. Обычно перед исполнением кюя на домбре, сыбызге или кобызе кюйши (композитор и виртуоз) передает в краткой новелле содержание данного кюя, заканчивая ее традиционной фразой: “А теперь слушайте, как расскажет об этом домбра”. В древней кюй-легенде неизвестного автора “Боз-торгай” такая новелла рассказывает о жаворонке, защищающем своих птенцов от нападения змеи. Сама же музыкальная пьеса передает в звуках домбры страх и отчаяние жаворонка, шипение змеи, писк птенцов, трепет крыльев жаворонка матери, пытающегося отвлечь внимание змеи от гнезда, и заканчивается предсмертным криком птицы, самоотверженно бросающейся в пасть змеи, чтобы детей. Примером более сложной иллюстративной музыки служит кюй-легенда “Кобык-шашкан” (“Пена и брызги”), сложенная в начале XIX века знаменитым композитором Курмангазы по случаю бедственного наводнения на берегах Каспийского моря, унесшего множество аулов. Здесь кюй не ограничивается музыкальным изображением разъяренной стихии, криков и стенаний людей и животных, но подымается до трагической высоты, передавая в звуках ужас и отчаяние разоренного народа, глубину его страданий, переходя уже в сложную музыкальную поэму. Авторов музыкальных пьес этого рода нельзя рассматривать только как композиторов. Каждый из них с оздает вместе с музыкой сопутствующую ей легенду-новеллу, имеющую самостоятельное художественное значение. Так в кюй-легенде безымянного автора “Каражорга” дан замечательный образный рассказ о коне-иноходце, отбитом казахами у калмыков в боях Аблай-хана. Другая знаменитая кюй-легенда “Аксак-кулан, Жоши-хан” приводит следующую новеллу. Жоши-хан потребовал сообщить ему, почему сын его не вернулся с охоты и пригрозил, что тому, кто посмеет сообщить ему о смерти сына, он зальет глотку расплавленным свинцом. Тогда старый кюйши сыграл на кобызе бессловесную мелодию, из которой Жоши-хан понял, что сына его убил хромой кулан (дикая лошадь), и желая сдержать свое слово, приказал наказать кобыз. Поэтому говорит легенда,верхняя, сожженная свинцом часть кобыза остается открытой. Прекрасная и трогательная легенда сопутствует кюю Саймака “Сары-узень”: Саймак, бежавший из калмыцкого плена с девушкой-калмычкой, влюбившейся в его музыку, не находит на родных местах своего аула и, по девушки, выражает свою скорбь в звуках сыбызги. Каждая из музыкальных пьес знаменитого Курмангазы имеет сложенную им же свою новеллу: это “Ксен-ашкан” (“Разбитые кандалы”), где Курмангазы описывает свое бегство из царской тюрьмы, “Лаушкин”, где он рассказывает, как ему в заключении русская девушка Лавочкина, которую он любил. В кюй-легендах смешаны все характерные формы казахского фольклора. Здесь в форме новеллы мы находим и сказки о животных (“Боз- торгай”), и историческую песню (“Кобык- шашкан”), и жоктау (“Сары-узень”) и естирту (“Жоши-хан”) и так далее. Особое значение этой интересной формы казахского фольклора заключается в том, что благодаря запоминающейся музыке, до нас дошли связанные с ней прекрасные легенды, сохранившие до наших дней замечательные образы древности и имена создавших их авторов. Счастливое сочетание в одном лице драгоценных качеств мастера музыки и мастера слова, редкое вообще в истории искусства, наблюдается на всем историческом пути казахского искусства.
сейчас просто при исполнение кюй не любят рассказывать легенды , и считают что это абсолютно ненужно
Объяснение:
Тюрки – потомки древних кочевников Центральной Азии – одна из самых крупных консолидаций этносов, населяющих сегодня значительную часть Евразии – от Северо-Восточной Сибири до Средиземного моря. Естественно, во всех тюркских культурах, значительно разошедшихся во времени и пространстве, произошли существенные сдвиги и перемены: у всех тюркских народов за столетия не один раз менялись и государственная принадлежность, и политические строи, и религия, изменились во многом и традиционные (древнетюркские) представления самих носителей этих культур.
Мир тюркской музыкальной культуры – богатый и разнообразный, издавна служит объектом пристального внимания ученых. Помимо своеобразия и уникальности каждой современной тюркской культуры, исследователи неизбежно сталкиваются и с очевидностью их генетического родства. В настоящее время традиционные музыкальные культуры отдельных тюркских народов достаточно хорошо изучены по музыкально-этнографическим материалам ХIX-XX вв. Но необходимо учесть, что к XX веку традиционное музыкальное искусство тюркоязычных народов уже «представляло собой сильно разошедшиеся друг от друга разностадиальные музыкальные культуры» (Каракулов, 162).
На тюрков Турции, Кавказа и Средней Азии (турок, азербайджанцев, туркмен, узбеков и в меньшей степени на казахов и киргизов) большое влияние оказала арабо-мусульманская культура, повлиявшая на становление и распространение в дальнейшем в их культурах макамной музыкальной системы.
Присоединение к России (XVII-XVIII вв.) и последующая христианизация части тюрков Сибири (алтайцев, хакасов, якутов, шорцев, тофалар...) также сказались на дальнейшем развитии их музыкальных культур, где обычно принято прослеживать плавную смену звуковысотных систем: пентатоники, диатоники и хроматики (от монодии к многоголосию).
Исключением среди тюркоязычных народов Южной Сибири являются тувинцы. К началу ХХ века, несмотря на некоторую поверхностную схожесть с такими культурами как монгольская и китайская (в силу географической близости, общности государственной принадлежности и буддийской религии), тувинская культура даже в более поздних проявлениях сохранила свои отличительные особенности.
Объяснение:
А ЕСИ Я ВАМ ТО МОЖНО