У греков были также эпические сказания о первоначалах всех вещей. Теогония(Происхождение богов) Гесиода, равно как и утраченная Война титанов, открывавшая т.н. эпический «кикл» (цикл), отражают их интерес к творению и установлению порядка вселенной. Эпический цикл представлял собой компиляцию, где после Войны титанов следовал фиванский цикл, содержавший историю Эдипа и других правителей этого города. В эпический цикл входили также песни, рассказывающие о причинах и начале троянской войны (Киприи и следующая за ней Илиада); различные эпизоды самой войны, включая падение Трои и возвращение домой греческих героев (Эфиопида, Малая Илиада,Разорение Илиона и Возвращения), и, наконец, Одиссея с продолжающей ееТелегонией. Не входил в эпический цикл популярнейший в Греции сюжет о Ясоне и путешествии на корабле «Арго» за золотым руном. Он упоминается у Гомера и занимает значительное место в четвертой Пифийской оде Пиндара. В своем класическом виде он передан в Аргонавтике Аполлония Родосского, гораздо более позднего автора 3 в. до н.э., принадлежащего уже литературной традиции. Утраченными оказались поэмы о подвигах Геракла, также популярные в древней Греции.Если италийская устная эпическая традиция и существовала, она, скорее всего, так и не была записана. Как и во многих других областях культуры, римляне полностью восприняли наследие греческой эпической поэзии, однако их любимые сюжеты относились к римской истории. В 3 в. до н.э. грек-вольноотпущенник Ливий Андроник перевел гомеровскую Одиссею латинским сатурновым стихом, а Гней Невий этим же стихом написал Песнь о Пунической войне. Квинт Энний (239–169 до н.э.), введя в латинскую поэзию дактиличский гекзаметр, позаимствованный у греков, написал эпическую поэму (Анналы) об истории Рима. Высшей точкой римского эпоса стала Энеида Вергилия, объединяющая в себе как мифические и героические, так и исторические черты. Мифическое и героическое начала повествования восходят к Гомеру и Аполлонию. Энеиду с полным основанием можно назвать первым национальным эпосом. В ней рассказывается о побеге Энея с отцом, сыном и горсткой соотечественников из горящей Трои; об их скитаниях, включая знаменитую остановку в Карфагене, где царица Дидона, влюбившаяся в Энея, была им в конце концов покинута ради исполнения своего исторического предназначения; о путешествии Энея, подобно Одиссею, в царство мертвых, где ему было дано видение будущих героев римской истории. В Италии, земле, обетованной ему богами, Эней, после поединка с Турном за руку дочери царя Латина, положил начало роду, послужившему истоком будущего римского величия.Послевергилиевский эпос на латинском языке представлен немногими именами. В незавершенной Фарсалии (более точно – О гражданской войне) Лукана (39–65 н.э.) рассказывается о войне 49–47 до н.э. между Цезарем и Помпеем, в качестве героя выступает стоик Катон Младший. Лукан погиб в двадцатишестилетнем возрасте в царствование Нерона, защищая республиканские идеалы. Подобно всем писателям латинского серебряного века, Лукан слишком откровенно пользуется правилами риторики, однако трагический пафос придал его поэме большую художественную силу. Другой поэт того же периода, Силий Италик (26–101 н.э.), писал на сюжеты из римской истории, о 2-й Пунической войне; Стаций (45–96 н.э.) в незавершенной Ахиллеиде и Фиваиде, а также Валерий Флакк (ум. ок. 92 н.э.) в Аргонавтике вернулись к сюжетам из эпического Классический период латинского эпоса принято завершать Похищением Прозерпины Клавдиана (ок. 370–405).
Михаил Глинка родился 20 мая (1 июня) 1804 года в селе Ново Смоленской губернии, в имении своего отца, отставного капитана Ивана Николаевича Глинки[2]. Прадед композитора был шляхтичем из рода Глинки герба Тшаска — Викторин Владислав Глинка (польск. Wiktoryn Władysław Glinka)[3]. После потери Речью Посполитой Смоленска в 1654 году В. В. Глинка принял российское подданство и перешёл в православие. Царская власть сохранила за смоленской шляхтой земельные владения и дворянские привилегии, включая прежние гербы. Детские и юношеские годы Править До шести лет Михаил воспитывался бабушкой (по отцу) Фёклой Александровной, которая полностью отстранила мать от воспитания сына[4]. Он рос нервным, мнительным и болезненным ребёнком-недотрогой — «мимозой», по собственной характеристике Глинки. После смерти Фёклы Александровны, Михаил снова перешёл в полное распоряжение матери, приложившей все усилия, чтобы стереть следы прежнего воспитания. С десяти лет Михаил начал учиться игре на фортепиано и скрипке. Первой учительницей Глинки была приглашённая из Санкт-Петербурга гувернантка Варвара Фёдоровна Кламмер. В 1817 году родители привезли Михаила в Санкт-Петербург и помещают в Благородный пансион при Главном педагогическом институте (в 1819 году переименован в Благородный пансион при Санкт-Петербургском университете), где его гувернёром был поэт, декабрист В. К. Кюхельбекер. Его родная сестра Юстина (1784—1871) вышла замуж за Г. А. Глинку (1776—1818), который приходился двоюродным братом отцу композитора. В Петербурге Глинка брал частные уроки у видных музыкальных педагогов, в том числе у Карла Цейнера и Джона Филда. В 1822 году Михаил Иванович успешно (вторым учеником) окончил курс обучения в Благородном пансионе при Императорском Санкт-Петербургском университете. В пансионе Глинка познакомился с А. С. Пушкиным, который приходил туда к своему младшему брату Льву, однокласснику Михаила. Их встречи возобновились летом 1828 года и продолжались вплоть до кончины поэта. Периодизация жизни и творчества Править 1822—1835 Править Глинка полюбил музыку. По окончании пансиона он усиленно занимался: изучал западноевропейскую музыкальную классику, участвовал в домашнем музицировании в дворянских салонах, иногда руководил оркестром дяди. В это же время Глинка пробует себя в качестве композитора, сочиняя вариации для арфы или фортепиано на тему из оперы австрийского композитора Йозефа Вайгля «Швейцарское семейство». С этого момента Глинка всё больше внимания уделяет композиции и вскоре уже сочиняет чрезвычайно много, пробуя свои силы в самых разных жанрах. В этот период им были написаны хорошо известные сегодня романсы и песни: «Не искушай меня без нужды» на слова Е. А. Баратынского, «Не пой, красавица, при мне» на слова А. С. Пушкина, «Ночь осенняя, ночь любезная» на слова А. Я. Римского-Корсакова и другие. Однако он долгое время остаётся неудовлетворённым своей работой. Глинка настойчиво ищет пути выхода за рамки форм и жанров бытовой музыки. В 1823 году он работает над струнным септетом, адажио и рондо для оркестра и над двумя оркестровыми увертюрами. В эти же годы расширяется круг знакомств Михаила Ивановича. Он познакомился с В. А. Жуковским, А. С. Грибоедовым, Адамом Мицкевичем, Антоном Дельвигом, В. Ф. Одоевским, ставшим впоследствии его другом. Монумент Глинке на Театральной площади рядом с Мариинским театром и консерваторией в Санкт-Петербурге Летом 1823 года Глинка совершил поездку на Кавказ, побывал в Пятигорске и Кисловодске. Знакомство с музыкой народов Кавказа оставило значительный след в творческом сознании композитора и отразилось в его позднейших произведениях на восточную тематику[5]. Так, на основе азербайджанской народной песни «Галанын дибиндэ» композитор создал «Персидский хор» для своей оперы «Руслан и Людмила»[6][7]. С 1824 по 1828 год Михаил работал секретаря Главного управления путей сообщения. В 1829 году М. Глинка и Н. Павлищев издали «Лирический альбом», где среди сочинений разных авторов были и пьесы Глинки.
