С Шопена этюд начинает свое летоисчисление в качестве самостоятельной и полноценной разновидности фортепианного творчества в малых формах. Шопеновская трактовка жанра, закрепившись, принесла обильные плоды: достаточно упомянуть этюды Листа, Рахманинова, Скрябина. Большинство этюдов строится на развитии одного музыкального образа; отсюда — большая слитность формы, несмотря на господствующее трехчастное строение.
Шопен освободил мазурку от ее прикладного назначения, превратив «неотесанную» музыку деревенского танца в утонченную поэтическую миниатюру психологического содержания. Смелость и новизна выразительных приемов в шопеновских мазурках не имеют себе равных в других его сочинениях. Создавая свой жанр фортепианной мазурки, Шопен обобщил и объединил в них черты нескольких польских танцев (мазур, куявяк, оберек). Ранние мазурки Шопена – это фортепианные миниатюры, поэтизирующие быт. В дальнейшем в них начинает проявляться тяготение к «психологизации» и даже «симфонизации» этого бытового жанра. Мазурка превращается в лирическую, подчас трагическую поэму, овеянную глубоким настроением, раскрывающую сложный внутренний мир человека. Они отличаются гармонической изысканностью, «говорящей мелодией».
На первый взгляд эти два вида искусства (музыка и живопись), существуют независимо друг от друга, но на самом деле между ними существует тесная, неразрывная связь. как же осуществляется эта связь? мы с вами уже знаем, что у человека, помимо слуха и зрения, есть ещё и “внутренний слух” и “внутреннее зрение”. что это значит? способность мысленно, в своём воображении увидеть ту или иную картину, тот или иной образ, услышать ту или иную музыку. в этой способности человека проявляется связь музыки с изобразительным искусством. когда мы слышим музыку – видим, представляем то, о чём она нам рассказывает, а когда видим картину – можем услышать “мысленно, внутри себя” музыку. что ещё роднит музыку и живопись? человек, с его чувствами, настроением, миром, который его окружает, то есть жизнь в центре любого искусства. и художник, и композитор-музыкант видит мир по-своему и выражает его средствами своего искусства (композитор – звуками, художник – линиями, красками).
С Шопена этюд начинает свое летоисчисление в качестве самостоятельной и полноценной разновидности фортепианного творчества в малых формах. Шопеновская трактовка жанра, закрепившись, принесла обильные плоды: достаточно упомянуть этюды Листа, Рахманинова, Скрябина. Большинство этюдов строится на развитии одного музыкального образа; отсюда — большая слитность формы, несмотря на господствующее трехчастное строение.
Шопен освободил мазурку от ее прикладного назначения, превратив «неотесанную» музыку деревенского танца в утонченную поэтическую миниатюру психологического содержания. Смелость и новизна выразительных приемов в шопеновских мазурках не имеют себе равных в других его сочинениях. Создавая свой жанр фортепианной мазурки, Шопен обобщил и объединил в них черты нескольких польских танцев (мазур, куявяк, оберек). Ранние мазурки Шопена – это фортепианные миниатюры, поэтизирующие быт. В дальнейшем в них начинает проявляться тяготение к «психологизации» и даже «симфонизации» этого бытового жанра. Мазурка превращается в лирическую, подчас трагическую поэму, овеянную глубоким настроением, раскрывающую сложный внутренний мир человека. Они отличаются гармонической изысканностью, «говорящей мелодией».
Объяснение: