Был в жизни Дориана и такой период, когда он весь отдавался музыке, и тогда в его доме, в длинной зале с решетчатыми окнами, где потолок был расписан золотом и киноварью, а стены покрыты оливково-зеленым лаком, устраивались необыкновенные концерты: лихие цыгане исторгали дикие мелодии из своих маленьких цитр, величавые тунисцы в желтых шалях перебирали туго натянутые струны огромных лютней, негры, скаля зубы, монотонно ударяли в медные барабаны, а стройные, худощавые индийцы в чалмах сидели, поджав под себя ноги, на красных циновках и, наигрывая на длинных дудках, камышовых и медных, зачаровывали (или делали вид, что зачаровывают) больших ядовитых кобр и отвратительных рогатых ехидн. Резкие переходы и пронзительные диссонансы этой варварской музыки волновали Дориана в такие моменты, когда прелесть музыки Шуберта, дивные элегии Шопена и даже могучие симфонии Бетховена не производили на него никакого впечатления. Он собирал музыкальные инструменты всех стран света, даже самые редкие и старинные, какие можно найти только в гробницах вымерших народов или у немногих » « еще существующих диких племен, уцелевших при столкновении с западной цивилизацией. Он любил пробовать все эти инструменты. В его коллекции был таинственный «джурупарис» индейцев Рио-Негро, на который женщинам смотреть запрещено, и даже юношам это дозволяется лишь после поста и бичевания плоти; были перуанские глиняные кувшины, издающие звуки, похожие на пронзительные крики птиц, и те флейты из человеческих костей, которым некогда внимал в Чили Альфонсо де Овалле, и поющая зеленая яшма, находимая близ Куцко и звенящая удивительно приятно. Были в коллекции Дориана и раскрашенные тыквы, наполненные камешками, которые гремят при встряхивании, и длинный мексиканский кларнет, — в него музыкант не дует, а во время игры втягивает в себя воздух; и резко звучащий «туре» амазонских племен, — им подают сигналы часовые, сидящие весь день на высоких деревьях, и звук этого инструмента слышен за три лье; и «тепонацли» с двумя вибрирующими деревянными языками, по которому ударяют палочками, смазанными камедью из млечного сока растений; и колокольчики ацтеков, «иотли», подвешенные гроздьями наподобие винограда; и громадный барабан цилиндрической формы, обтянутый змеиной кожей, какой видел некогда в мексиканском храме спутник Кортеса, Бернал Диас, так живо описавший жалобные звуки этого барабана. Дориана эти инструменты интересовали своей оригинальностью, и он испытывал своеобразное удовлетворение при мысли, что Искусство, как и Природа, создает иногда уродов, оскорбляющих глаз и слух человеческий своими формами и голосами.
Дворжак — родоначальник жанра чешской национальной оратории и кантаты, светской и духовной. Он создал 10 произведений в этом жанре, обращаясь к нему на протяжении 30 лет; последнее возникло за 4 года до смерти и помечено опусом 113 (всего их у композитора 115). И хотя сейчас за пределами родины Дворжак известен прежде всего как автор крупных инструментальных произведений (симфонии, концерты, две тетради «Славянских танцев»), первое широкое признание, наряду со «Славянскими танцами», принесла ему духовная кантата Stabat Mater.
Эскизы Stabat Mater начаты 19 марта, а завершены 7 мая 1876 года. Возникновение их связано с трагическим событием в жизни Дворжака — смертью маленькой дочери. Во время работы, на протяжении 2 лет, смерть унесла еще одну дочь и четырехлетнего первенца-сына. Stabat Mater довольно быстро получила широкое рас не только в Чехии, но и за ее пределами: 23 декабря 1880 года состоялась премьера в Праге, в следующем году в Берлине издательство Зимрока выпустило в свет партитуру, 2 апреля 1882 года она прозвучала в Брно, осенью состоялось исполнение в Будапеште, а 10 марта 1883 года — в Лондоне. Здесь успех был настолько велик, что год спустя Дворжак был приглашен в столицу Англии, чтобы продирижировать Stabat Mater в исполнении огромного хора в 840 человек и оркестра в 92. Появление композитора за пультом сопровождалось бурными аплодисментами, всеобщее воодушевление росло от номера к номеру, так что по окончании произведения к овациям зала присоединились оркестр и хор. Вскоре Stabat Mater была издана известной лондонской фирмой «Новелло».
1
Объяснение:
Дворжак — родоначальник жанра чешской национальной оратории и кантаты, светской и духовной. Он создал 10 произведений в этом жанре, обращаясь к нему на протяжении 30 лет; последнее возникло за 4 года до смерти и помечено опусом 113 (всего их у композитора 115). И хотя сейчас за пределами родины Дворжак известен прежде всего как автор крупных инструментальных произведений (симфонии, концерты, две тетради «Славянских танцев»), первое широкое признание, наряду со «Славянскими танцами», принесла ему духовная кантата Stabat Mater.
Эскизы Stabat Mater начаты 19 марта, а завершены 7 мая 1876 года. Возникновение их связано с трагическим событием в жизни Дворжака — смертью маленькой дочери. Во время работы, на протяжении 2 лет, смерть унесла еще одну дочь и четырехлетнего первенца-сына. Stabat Mater довольно быстро получила широкое рас не только в Чехии, но и за ее пределами: 23 декабря 1880 года состоялась премьера в Праге, в следующем году в Берлине издательство Зимрока выпустило в свет партитуру, 2 апреля 1882 года она прозвучала в Брно, осенью состоялось исполнение в Будапеште, а 10 марта 1883 года — в Лондоне. Здесь успех был настолько велик, что год спустя Дворжак был приглашен в столицу Англии, чтобы продирижировать Stabat Mater в исполнении огромного хора в 840 человек и оркестра в 92. Появление композитора за пультом сопровождалось бурными аплодисментами, всеобщее воодушевление росло от номера к номеру, так что по окончании произведения к овациям зала присоединились оркестр и хор. Вскоре Stabat Mater была издана известной лондонской фирмой «Новелло».