Новая музыка выросла из старой. Но и не только. Есть в новой и чего-то такого, чего у старой не было. У старой же - тоже было чего-то, только ей присущее. Мне кажется, что музыка хотя и искусство абстрактное, но поскольку делается людьми, то и неизбежно, что она в чем-то (а по сути - во многом) отражает перемены времени. Так было и в 60х годов, так есть и сегодня. Тогда, "новая" музыка хлынула и без особого сопротивления подчинила всю тогдашнюю молодежь, этим образовав истинную пропасть между поколениями. Этим отметилась и черта, которая разделила мир на старый и новый. Музыка, вероятно, всегда была чем-то, что влияло на людей, но кажется, что никогда это не было таким сильным, как в той поры. Тогда музыку эту у нас называли "идеологической диверсией". Она и была таковой. Ей ничто не смогло противостоять. Музыка преодолела железный занавес и тем самым разрушила его далеко за самом символическом падений истинной стены. Тем самым она приобрела значением, которое выходит далеко за рамки самой музыкой. То было особое значение той и только той музыки, причем только для нас, людей по нашей стороны занавеса. Про сегодняшнюю музыкого этого конечно уже сказать нельзя. Зато, сейчас она имеет другое значение и является показателем других явлений. Кроме всего прочего, музыка битлов и всех остальных приобрела такое гипертрофированное значение для молодых людей 60х годов главным образом кам символом "настоящей жизни" - того, чего у нас не было и того, чего мы думали и есть таковой, в противовес нашей, "условной". Тогда (и долго еще после этого) не давали себе отчета про "консумативном обществе", про "обществе перезадоволенности", про "дегуманизацией общества" и т.п. Что и было символическое значение той музыки для тех молодых людей, живших "туда".
Ах вы, сени мои, сени,
Сени новые мои,
Сени новые, кленовые,
Решетчатые!
Как и мне по вам, по сенечкам,
Не хаживати,
Мне мила друга за рученьку
Не важивати!
Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.
Ты лети, лети, соколик,
На родиму сторону;
На родимой на сторонке
Грозен батюшка живёт.
Не пускает молоду
Поздно вечером одну.
Я не слушала отца,
Спотешала молодца.
Ах вы, сени мои, сени,
Сени новые мои,
Сени новые, кленовые,
Решетчатые!
ВО КУЗНИЦЕ
Во ку… во кузнице,
Во ку… во кузнице,
Во кузнице молодые кузнецы,
Во кузнице молодые кузнецы.
Они, они куют,
Они, они куют,
Они куют принаваривают,
Молотками приколачивают.
К себе, к себе Дуню,
К себе, к себе Дуню,
К себе Дуню приговаривают,
К себе Дуню приговаривают.
«Пойдем, пойдем, Дуня,
Пойдем, пойдем, Дуня,
Пойдем, Дуня во лесок, во лесок,
Пойдем, Дуня во лесок, во лесок.
Сорвем, сорвем Дуне,
Сорвем, сорвем Дуне,
Сорвем Дуне лопушок, лопушок,
Сорвем Дуне лопушок, лопушок.
Под са… под саменький,
Под са… под саменький,
Под саменький корешок, корешок,
Под саменький корешок, корешок.
Сошьем, сошьем Дуне,
Сошьем, сошьем Дуне,
Сошьем Дуне сарафан, сарафан,
Сошьем Дуне сарафан, сарафан.
Выйду на улицу, солнца нема,
Девки молодые свели меня с ума.
Выйду на улицу, гляну на село,
Девки гуляют, и мне весело.
Выйду на улицу, гляну на село,
Девки гуляют, и мне весело.
Матушка родная, дай воды холодной,
Сердце моё так и кидает в жар.
Раньше гулял я в зелёном саду,
Думал на улицу век не пойду.
Раньше гулял я в зелёном саду,
Думал на улицу век не пойду.
А теперь под вечер аж пятки горят,
Ноженьки резвые в пляску хотят.
Выйду на улицу, к девкам пойду,
Голосом звонким я им подпою.
Выйду на улицу, к девкам пойду,
Голосом звонким я им подпою.
Матушка, слышишь, соловушка поёт,
А там под горою пляска идёт.
Девки голосистые звонко поют,
Мне, добру молодцу, спать не дают.
Девки голосистые звонко поют,
Мне, добру молодцу, спать не дают.
Выйду на улицу, солнца нема,
Девки молодые свели меня с ума.
Выйду на улицу, гляну на село,
Девки гуляют, и мне весело.
Выйду на улицу, гляну на село,
Девки гуляют, и мне весело.
Казачья песня
Ой, на горе казаки стояли,
Ой, на горе казаки стояли.
Стояла, думала казаченька молода,
Стояла, думала казаченька молода.
Один казак не пьёт, не гуляет,
Один казак не пьёт, не гуляет.
Стояла, думала казаченька молода,
Стояла, думала казаченька молода.
На казачку скоса поглядает,
На казачку скоса поглядает.
Стояла, думала казаченька молода,
Стояла, думала казаченька молода.
Отчего ты не пьёшь, не гуляешь,
Отчего ты не пьёшь, не гуляешь.
Стояла, думала казаченька молода,
Стояла, думала казаченька молода.
Ой, Татьяна, будь моя кохана,
Ой, Татьяна, будь моя кохана.
Стояла, думала казаченька молода,
Стояла, думала казаченька молода.
Ой, на горе казаки стояли,
Ой, на горе казаки стояли.
Стояла, думала казаченька молода,
Стояла, думала казаченька молода.
Ой, на горе казаки стояли,
Ой, на горе казаки стояли.
Ой.
Новая музыка выросла из старой. Но и не только. Есть в новой и чего-то такого, чего у старой не было. У старой же - тоже было чего-то, только ей присущее. Мне кажется, что музыка хотя и искусство абстрактное, но поскольку делается людьми, то и неизбежно, что она в чем-то (а по сути - во многом) отражает перемены времени. Так было и в 60х годов, так есть и сегодня. Тогда, "новая" музыка хлынула и без особого сопротивления подчинила всю тогдашнюю молодежь, этим образовав истинную пропасть между поколениями. Этим отметилась и черта, которая разделила мир на старый и новый. Музыка, вероятно, всегда была чем-то, что влияло на людей, но кажется, что никогда это не было таким сильным, как в той поры. Тогда музыку эту у нас называли "идеологической диверсией". Она и была таковой. Ей ничто не смогло противостоять. Музыка преодолела железный занавес и тем самым разрушила его далеко за самом символическом падений истинной стены. Тем самым она приобрела значением, которое выходит далеко за рамки самой музыкой. То было особое значение той и только той музыки, причем только для нас, людей по нашей стороны занавеса. Про сегодняшнюю музыкого этого конечно уже сказать нельзя. Зато, сейчас она имеет другое значение и является показателем других явлений. Кроме всего прочего, музыка битлов и всех остальных приобрела такое гипертрофированное значение для молодых людей 60х годов главным образом кам символом "настоящей жизни" - того, чего у нас не было и того, чего мы думали и есть таковой, в противовес нашей, "условной". Тогда (и долго еще после этого) не давали себе отчета про "консумативном обществе", про "обществе перезадоволенности", про "дегуманизацией общества" и т.п. Что и было символическое значение той музыки для тех молодых людей, живших "туда".