Мне двадцать один год. Хозяйство имею среднее: три коня, две коровы, десяток овец осенью взял у помещика строевого лесу, обновил избу, заменил подгнившие венцы. Будущей осенью думаю прикупить парочку дубовых столбов, ворота новые поставить и пристроить клеть. Затем можно и насчет бани подумать. Ничего, бог даст, и баня будет! Семья наша небольшая - я да мать. Она уже старая, хочет меня скорлпуда меду. Саткай, прослышав обо всем этом, быс у самых его ног и крикнул: - Берегись, зацеплю! Однако он так скоро сдаваться не хотел, напрягая последние силы, пытался оторваться. Это подхлестнуло меня еще больше. Я снова провел косой у его ног и сердито крикнул: - Отойди! Дай дорогу! От крика силы у меня прибавились, я не знал, куда девать клокотавшую во мне мощь. - Молодец какой...- выдавил наконец из себя Карим-абзы и пропустил вперед. Не оглядываясь, даже не зная, идет он за мной или нет, я махал и махал косой, и каждый мой взмах, казалось, может порушить любую преграду. Когда я кончил, ребята подхватили меня на руки и понесли к деду Шахи. - Настоящий мужчина два раза повторять не будет,- сказал старик,- видно, так аллаху угодно,- и согласился выдать за меня Асму. Когда кончили страду, сыграли свадьбу. Односельчане потом говорили, что такой веселой свадьбы давно не было. Да и пара вы, говорят, очень удачная - красивая да работящая. Живем мы и вправду хорошо. В деревне нас другим в пример ставят. Мать счастью нашему не нарадуется. Скоро и маленький появиться должен. Вчера всю ночь с Асмой глаз не сомкнули, все о ребенке говорили. Сам я хочу дочку и чтобы на Асму была похожа. А она говорит: "Пусть будет мальчик и чтобы вылитый ты. А назовем мы его Тимербулатом". Чему суждено, то и будет. Лишь бы здоровым да счастливым рос.
Мне двадцать один год. Хозяйство имею среднее: три коня, две коровы, десяток овец осенью взял у помещика строевого лесу, обновил избу, заменил подгнившие венцы. Будущей осенью думаю прикупить парочку дубовых столбов, ворота новые поставить и пристроить клеть. Затем можно и насчет бани подумать. Ничего, бог даст, и баня будет!
Семья наша небольшая - я да мать. Она уже старая, хочет меня скорлпуда меду. Саткай, прослышав обо всем этом, быс у самых его ног и крикнул:
- Берегись, зацеплю!
Однако он так скоро сдаваться не хотел, напрягая последние силы, пытался оторваться. Это подхлестнуло меня еще больше. Я снова провел косой у его ног и сердито крикнул:
- Отойди! Дай дорогу!
От крика силы у меня прибавились, я не знал, куда девать клокотавшую во мне мощь.
- Молодец какой...- выдавил наконец из себя Карим-абзы и пропустил вперед. Не оглядываясь, даже не зная, идет он за мной или нет, я махал и махал косой, и каждый мой взмах, казалось, может порушить любую преграду. Когда я кончил, ребята подхватили меня на руки и понесли к деду Шахи.
- Настоящий мужчина два раза повторять не будет,- сказал старик,- видно, так аллаху угодно,- и согласился выдать за меня Асму.
Когда кончили страду, сыграли свадьбу. Односельчане потом говорили, что такой веселой свадьбы давно не было. Да и пара вы, говорят, очень удачная - красивая да работящая.
Живем мы и вправду хорошо. В деревне нас другим в пример ставят. Мать счастью нашему не нарадуется. Скоро и маленький появиться должен. Вчера всю ночь с Асмой глаз не сомкнули, все о ребенке говорили. Сам я хочу дочку и чтобы на Асму была похожа. А она говорит: "Пусть будет мальчик и чтобы вылитый ты. А назовем мы его Тимербулатом".
Чему суждено, то и будет. Лишь бы здоровым да счастливым рос.