В декабре 1854 года Севастополь все еще не укрыт снегом, «но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами». Военное утро начинается привычными уже «раскатистыми выстрелами», сменой часовых, суетой на пристани. Воздух наполнен запахами «каменного угля, навоза, сырости и говядины». Отставные матросы предлагают свои услуги в качестве перевозчика на своих небольших яликах.
При мысли о том, что находишься в Севастополе, душу наполняют «чувства какого-то мужества, гордости». Местные жители уже давно привыкли к звукам выстрелов, и не обращают на них никакого внимания. Они лишь равнодушно комментируют промеж собой, на каком участке взорвались снаряды да из какой «батареи нынче палит».
На набережной вовсю идет оживленная торговля, и тут же на земле, среди торговцев и покупателей, «валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров». Приезжему человеку сразу бросается в глаза «странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака».
В большом зале Собрания расположен госпиталь, при входе в который открывается «вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных».
Старый исхудалый солдат чувствует свою раненую ногу, хотя она уже давно ампутирована. Другой раненый лежит прямо на полу, а из-под одеяла виднеется жалкий остаток перебинтованной руки, от которого исходит удушающий запах. Неподалеку лежит безногая женщина – супруга матроса, которая несла мужу обед и случайно попала под обстрел.
Кругом кровь, страдания и смерть. При взгляде на изувеченных защитников Севастополя «становится почему-то совестно за самого себя».
Самым опасным в Севастополе местом является четвертый бастион: «здесь народу встречается еще меньше, женщин совсем не видно, солдаты идут скоро, по дороге попадаются капли крови». Невдалеке слышится «свист ядра или бомбы», жужжание пуль.
От амбразуры к амбразуре спокойно прохаживается офицер и рассказывает о том, как после бомбардировки у него в командовании осталось только восемь человек и одно действующее орудие. Однако уже на следующее утро он вновь палил из всех своих пушек.
Матросы, обслуживающие орудия, выглядят не менее внушительно. В их внешнем виде и движениях видны «главные черты, составляющие силу русского» – простоту и упрямство.
Глава семьи, работавший управляющим в доме некого барина за 25 рублей в месяц. Потеряв работу из-за долгой болезни, вынужден скитаться по городу в поисках , просить милостыню. В момент повествования находится на грани самоубийства, потерян, не видит смысла в дальнейшем существовании. Худой, с впавшими щеками и провалившимися глазами, он похож на мертвеца. Чтобы не видеть отчаяния своих близких, он готов в летнем пальто с посиневшими от холода руками бродить по городу, уже даже не надеясь на чудо.
Дети супругов, старшему около 10 лет. Накануне Рождества блуждают по городу, разнося письма матери. Дети заглядывают в витрины магазинов, с восторгом наблюдая за дорогой красивой жизнью. Они привыкли к нужде, к голоду. После появления “волшебного доктора” детей чудесным образом получилось устроить в казённую школу. В конце повествования автор упоминает, что узнал эту историю от Григория Емельяновича Мерцалова (именно тогда становится известно имя отца мальчиков), который был тем самым Гришкой. Григорий сделал карьеру и занимает хороший пост в банке.
Маленькая дочь Мерцаловых, болеет: находится в жару, без сознания. Поправляется благодаря заботе доктора, его лечению и средствам, оставленным им для семьи вместе с рецептом на лекарство.
Его образ в произведении – образ доброго ангела. Встречает Мерцалова в городе, где покупает подарки для знакомых детишек. Он единственный, кто выслушал историю обнищавшей семьи и с радостью откликнулся . В рассказе Куприна – это умный, серьёзный пожилой человек невысокого роста. У «чудесного» доктора ласковый приятный голос. Он не побрезговал нищенской обстановкой и отвратительными запахами подвала, где проживает семья. Его приход меняет всё: становится тепло, уютно, сытно, появляется надежда. Нужно отметить, что доктор одет в поношенный старомодный сюртук, это выдаёт в нем человека простого.
В декабре 1854 года Севастополь все еще не укрыт снегом, «но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами». Военное утро начинается привычными уже «раскатистыми выстрелами», сменой часовых, суетой на пристани. Воздух наполнен запахами «каменного угля, навоза, сырости и говядины». Отставные матросы предлагают свои услуги в качестве перевозчика на своих небольших яликах.
При мысли о том, что находишься в Севастополе, душу наполняют «чувства какого-то мужества, гордости». Местные жители уже давно привыкли к звукам выстрелов, и не обращают на них никакого внимания. Они лишь равнодушно комментируют промеж собой, на каком участке взорвались снаряды да из какой «батареи нынче палит».
На набережной вовсю идет оживленная торговля, и тут же на земле, среди торговцев и покупателей, «валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров». Приезжему человеку сразу бросается в глаза «странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака».
В большом зале Собрания расположен госпиталь, при входе в который открывается «вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных».
Старый исхудалый солдат чувствует свою раненую ногу, хотя она уже давно ампутирована. Другой раненый лежит прямо на полу, а из-под одеяла виднеется жалкий остаток перебинтованной руки, от которого исходит удушающий запах. Неподалеку лежит безногая женщина – супруга матроса, которая несла мужу обед и случайно попала под обстрел.
Кругом кровь, страдания и смерть. При взгляде на изувеченных защитников Севастополя «становится почему-то совестно за самого себя».
Самым опасным в Севастополе местом является четвертый бастион: «здесь народу встречается еще меньше, женщин совсем не видно, солдаты идут скоро, по дороге попадаются капли крови». Невдалеке слышится «свист ядра или бомбы», жужжание пуль.
От амбразуры к амбразуре спокойно прохаживается офицер и рассказывает о том, как после бомбардировки у него в командовании осталось только восемь человек и одно действующее орудие. Однако уже на следующее утро он вновь палил из всех своих пушек.
Матросы, обслуживающие орудия, выглядят не менее внушительно. В их внешнем виде и движениях видны «главные черты, составляющие силу русского» – простоту и упрямство.
Объяснение:
Глава семьи, работавший управляющим в доме некого барина за 25 рублей в месяц. Потеряв работу из-за долгой болезни, вынужден скитаться по городу в поисках , просить милостыню. В момент повествования находится на грани самоубийства, потерян, не видит смысла в дальнейшем существовании. Худой, с впавшими щеками и провалившимися глазами, он похож на мертвеца. Чтобы не видеть отчаяния своих близких, он готов в летнем пальто с посиневшими от холода руками бродить по городу, уже даже не надеясь на чудо.
Дети супругов, старшему около 10 лет. Накануне Рождества блуждают по городу, разнося письма матери. Дети заглядывают в витрины магазинов, с восторгом наблюдая за дорогой красивой жизнью. Они привыкли к нужде, к голоду. После появления “волшебного доктора” детей чудесным образом получилось устроить в казённую школу. В конце повествования автор упоминает, что узнал эту историю от Григория Емельяновича Мерцалова (именно тогда становится известно имя отца мальчиков), который был тем самым Гришкой. Григорий сделал карьеру и занимает хороший пост в банке.
Маленькая дочь Мерцаловых, болеет: находится в жару, без сознания. Поправляется благодаря заботе доктора, его лечению и средствам, оставленным им для семьи вместе с рецептом на лекарство.
Его образ в произведении – образ доброго ангела. Встречает Мерцалова в городе, где покупает подарки для знакомых детишек. Он единственный, кто выслушал историю обнищавшей семьи и с радостью откликнулся . В рассказе Куприна – это умный, серьёзный пожилой человек невысокого роста. У «чудесного» доктора ласковый приятный голос. Он не побрезговал нищенской обстановкой и отвратительными запахами подвала, где проживает семья. Его приход меняет всё: становится тепло, уютно, сытно, появляется надежда. Нужно отметить, что доктор одет в поношенный старомодный сюртук, это выдаёт в нем человека простого.