Глинка первым в истории оперного искусства сделал героем своего произведения простой народ, изобразив его правдиво, с любовью. Эту особенность оперы “Иван Сусанин” с удовлетворением отмечал Пушкин. Опера проникнута высоким чувством патриотизма, призывом пожертвовать всем для блага Родины.
Создав “Ивана Сусанина”, Глинка завоевал для русской оперы ведущее положение в мировой музыкальной культуре. Чайковский с восторгом писал: “Глинка вдруг одним шагом стал наряду с Моцартом, Бетховеном”.
Но народность отнюдь не означает замыкания художника-творца в национальную скорлупу, изоляции его от достижений других народов, от мировой культуры. Величие Глинки в том и состоит, что он слил богатство русского мелодического и гармонического начала с высшими достижениями мирового композиторского мастерства, внес вклад в музыкальную культуру всего человечества. Его творчество опиралось на искусство Генделя, Баха, Глюка, Гайдна, Моцарта, Бетховена
Опера «Иван Сусанин» - произведение реалистическое, правдиво и искренне повествующее об исторических событиях. Музыка оперы глубоко национальна, песенна. Опера обрамлена большими народными сценами - интродукцией и эпилогом. Это подчеркивает то, что основным действующим лицом оперы является народ. В больших хоровых сценах отражены переживания русских людей, дана разносторонняя характеристика народа, раскрыты его героизм, стойкость, душевное величие и сердечная
Мне было лет десять, когда со мной случилось то, что я вам сейчас расскажу.
Дело было летом. Я жил тогда с отцом на хуторе, в южной России. Кругом хутора на несколько верст тянулись степные места. Ни лесу, ни реки близко не было; неглубокие овраги, заросшие кустарником, точно длинные зеленые змеи, прорезали там и сям ровную степь. Ручейки сочились по дну этих оврагов; кой-где, под самой кручью, виднелись роднички с чистой, как слеза, водою; к ним вели протоптанные тропинки — и возле воды, на сырой грязце, перекрещивались следы птиц и мелких зверков. Им хорошая вода так же нужна, как и людям.
Отец мой был страстным охотником; и как только не был занят по хозяйству — и погода стояла хорошая, — он брал ружье, надевал ягдташ, звал своего старого Трезора и отправлялся стрелять куропаток и перепелов. Зайцами он пренебрегал, предоставляя их псовым охотникам, которых величал борзятниками. Другой дичи у нас не водилось, разве вот осенью налетали вальдшнепы. Но перепелов и куропаток было много, особенно куропаток. По опушкам оврагов то и дело попадались разрытые кружки сухой пыли, местечки, где они копались. Старый Трезор тотчас делал стойку, причем его хвост дрожал и кожа на лбу сдвигалась складками; а у отца лицо бледнело — и он осторожно взводил курки. Он часто брал меня с собою... большое это было для меня удовольствие! Я засовывал штаны в голенища, надевал через плечо фляжку — и сам воображал себя охотником! Пот лил с меня градом, мелкие камешки забивались мне в сапоги; но я не чувствовал усталости и не отставал от отца. Когда же раздавался выстрел и птица падала, я всякий раз подпрыгивал на месте и даже кричал — так мне было весело! Раненая птица билась и хлопала крыльями то на траве, то в зубах Трезора — с нее текла кровь, а мне все-таки было весело, и никакой жалости я не ощущал.
Глинка первым в истории оперного искусства сделал героем своего произведения простой народ, изобразив его правдиво, с любовью. Эту особенность оперы “Иван Сусанин” с удовлетворением отмечал Пушкин. Опера проникнута высоким чувством патриотизма, призывом пожертвовать всем для блага Родины.
Создав “Ивана Сусанина”, Глинка завоевал для русской оперы ведущее положение в мировой музыкальной культуре. Чайковский с восторгом писал: “Глинка вдруг одним шагом стал наряду с Моцартом, Бетховеном”.
Но народность отнюдь не означает замыкания художника-творца в национальную скорлупу, изоляции его от достижений других народов, от мировой культуры. Величие Глинки в том и состоит, что он слил богатство русского мелодического и гармонического начала с высшими достижениями мирового композиторского мастерства, внес вклад в музыкальную культуру всего человечества. Его творчество опиралось на искусство Генделя, Баха, Глюка, Гайдна, Моцарта, Бетховена
Опера «Иван Сусанин» - произведение реалистическое, правдиво и искренне повествующее об исторических событиях. Музыка оперы глубоко национальна, песенна. Опера обрамлена большими народными сценами - интродукцией и эпилогом. Это подчеркивает то, что основным действующим лицом оперы является народ. В больших хоровых сценах отражены переживания русских людей, дана разносторонняя характеристика народа, раскрыты его героизм, стойкость, душевное величие и сердечная
Объяснение:
ВОТ ТЕБЕ ОТВЕТ
ответ:ПЕРЕПЕЛКА
Мне было лет десять, когда со мной случилось то, что я вам сейчас расскажу.
Дело было летом. Я жил тогда с отцом на хуторе, в южной России. Кругом хутора на несколько верст тянулись степные места. Ни лесу, ни реки близко не было; неглубокие овраги, заросшие кустарником, точно длинные зеленые змеи, прорезали там и сям ровную степь. Ручейки сочились по дну этих оврагов; кой-где, под самой кручью, виднелись роднички с чистой, как слеза, водою; к ним вели протоптанные тропинки — и возле воды, на сырой грязце, перекрещивались следы птиц и мелких зверков. Им хорошая вода так же нужна, как и людям.
Отец мой был страстным охотником; и как только не был занят по хозяйству — и погода стояла хорошая, — он брал ружье, надевал ягдташ, звал своего старого Трезора и отправлялся стрелять куропаток и перепелов. Зайцами он пренебрегал, предоставляя их псовым охотникам, которых величал борзятниками. Другой дичи у нас не водилось, разве вот осенью налетали вальдшнепы. Но перепелов и куропаток было много, особенно куропаток. По опушкам оврагов то и дело попадались разрытые кружки сухой пыли, местечки, где они копались. Старый Трезор тотчас делал стойку, причем его хвост дрожал и кожа на лбу сдвигалась складками; а у отца лицо бледнело — и он осторожно взводил курки. Он часто брал меня с собою... большое это было для меня удовольствие! Я засовывал штаны в голенища, надевал через плечо фляжку — и сам воображал себя охотником! Пот лил с меня градом, мелкие камешки забивались мне в сапоги; но я не чувствовал усталости и не отставал от отца. Когда же раздавался выстрел и птица падала, я всякий раз подпрыгивал на месте и даже кричал — так мне было весело! Раненая птица билась и хлопала крыльями то на траве, то в зубах Трезора — с нее текла кровь, а мне все-таки было весело, и никакой жалости я не ощущал.