Родион Романович Раскольников бывший студент юридического факультета. 23 года. Раскольников совершает убийство старухи-процентщицы.
Старуха-процентщица — Алена Ивановна, 60-летняя старуха-процентщица. Ее клиентом также являлся Раскольников.
Семен Захарович Мармеладов, 50-летний бывший чиновник, пьяница.
Софья Семеновна Мармеладова дочь чиновника Мармеладова. Девушка около 18 лет. Вынуждена заниматься "непристойной работой", чтобы прокормить себя и свою семью. Соня становится другом Раскольникова и его возлюбленной.
Пульхерия Александровна Раскольникова, мать Раскольникова
Авдотья Романовна Раскольникова, или Дуня - младшая сестра Раскольникова.
Катерина Ивановна Мармеладова — жена чиновника Мармеладова и мачеха Сони Мармеладовой.
Петр Петрович Лужин — мужчина в возрасте около 45 лет. Носит чин надворного советника.
Дмитрий Прокофьевич Разумихин (настоящая фамилия Вразумихин) — молодой человек, студент, друг Раскольникова.
Аркадий Иванович Свидригайлов - развращенный деньгами и бездельем помещик в возрасте около 50 лет.
Марфа Петровна Свидригайлова — жена господина Свидригайлова. Она старше мужа на 5 лет.
Андрей Семенович Лебезятников — молодой человек, чиновник, друг Лужина. Лужин является его бывшим опекуном.
Лизавета Ивановна — сводная сестра старухи-процентщицы по отцу. Лизавета было 35 лет.
Зосимов - приятель Разумихина, молодой доктор, который занимается "лечением" Раскольникова. 27 лет.
Александр Григорьевич Заметов — знакомый Разумихина, письмоводитель (секретарь) в местной конторе. Ему 22 года.
Никодим Фомич — квартальный надзиратель (полицейский) в районе, где живет Раскольников.
Порфирий Петрович — следователь по делу об убийстве старухи-процентщицы и ее сестры. Порфирию Петровичу 35 лет.
Илья Петрович (по прозвищу «Порох квартального надзирателя Никодима Фомича.
Миколка (он же Николай) становится обвиняемый в убийстве старухи-процентщицы и ее сестры.
Объяснение:Летом вечера долгие. Было еще светло. Вдруг Том перестал свистеть. Перед ним стоял незнакомец, мальчишка чуть побольше его. Всякое новое лицо любого пола и возраста всегда привлекало внимание жителей убогого городишки Санкт-Петербурга. К тому же на мальчике был нарядный костюм — нарядный костюм в будний день! Это было прямо поразительно. Очень изящная шляпа; аккуратно застегнутая синяя суконная куртка, новая и чистая, и точно такие же брюки. На ногах у него были башмаки, даром, что сегодня еще только пятница. У него был даже галстук — очень яркая лента. Вообще он имел вид городского щеголя, и это взбесило Тома. Чем больше Том глядел на это дивное диво, тем обтерханнее казался ему его собственный жалкий костюм и тем выше задирал он нос, показывая, как ему противны такие франтовские наряды. Оба мальчика встретились в полном молчании. Стоило одному сделать шаг, делал шаг и другой, — но только в сторону, вбок, по кругу. Лицо к лицу и глаза в глаза — так они передвигались очень долго. Наконец Том сказал:
— Хочешь, я тебя вздую!
— Попробуй!
— А вот и вздую!
— А вот и не вздуешь!
— Захочу и вздую!
— Нет, не вздуешь!
— Нет, вздую!
— Нет, не вздуешь!
— Вздую!
— Не вздуешь!
Тягостное молчание. Наконец Том говорит:
— Как тебя зовут?
— А тебе какое дело?
— Вот я покажу тебе, какое мне дело!— Ну, покажи. Отчего не показываешь?
— Скажи еще два слава — и покажу.
— Два слова! Два слова! Два слова! Вот тебе! Ну!
— Ишь какой ловкий! Да если бы я захотел, я одною рукою мог бы задать тебе перцу, а другую пусть привяжут — мне за опишу.
— Почему ж не задашь? Ведь ты говоришь, что можешь.
— И задам, если будешь ко мне приставать!
— Ай-яй-яй! Видали мы таких!
— Думаешь, как расфуфырился, так уж и важная птица! Ой, какая шляпа!
— Не нравится? Сбей-ка ее у меня с головы, вот и получишь от меня на орехи.
— Врешь!
— Сам ты врешь!
— Только стращает, а сам трус!
— Ладно, проваливай!
— Эй ты, слушай: если ты не уймешься, я расшибу тебе голову!
— Как же, расшибешь! Ой-ой-ой!
— И расшибу!
— Чего же ты ждешь? Пугаешь, пугаешь, а на деле нет ничего? Боишься, значит?
— И не думаю.
— Нет, боишься!
— Нет, не боюсь!
— Нет, боишься!
Снова молчание. Пожирают друг друга глазами, топчутся на месте и делают новый круг. Наконец они стоят плечом к плечу. Том говорит:
— Убирайся отсюда!
— Сам убирайся!
— Не желаю.
— И я не желаю.
Так они стоят лицом к лицу, каждый выставил ногу вперед под одним и тем же углом. С ненавистью глядя друг на друга, они начинают что есть силы толкаться. Но победа не дается ни тому, ни другому. Толкаются они долго. Разгоряченные, красные, они понемногу ослабляют свой натиск, хотя каждый по-прежнему остается настороже… И тогда Том говорит:
— Ты трус и щенок! Вот я скажу моему старшему брату — он одним мизинцем отколотит тебя. Я ему скажу — он отколотит!
Родион Романович Раскольников бывший студент юридического факультета. 23 года. Раскольников совершает убийство старухи-процентщицы.
Старуха-процентщица — Алена Ивановна, 60-летняя старуха-процентщица. Ее клиентом также являлся Раскольников.
Семен Захарович Мармеладов, 50-летний бывший чиновник, пьяница.
Софья Семеновна Мармеладова дочь чиновника Мармеладова. Девушка около 18 лет. Вынуждена заниматься "непристойной работой", чтобы прокормить себя и свою семью. Соня становится другом Раскольникова и его возлюбленной.
Пульхерия Александровна Раскольникова, мать Раскольникова
Авдотья Романовна Раскольникова, или Дуня - младшая сестра Раскольникова.
Катерина Ивановна Мармеладова — жена чиновника Мармеладова и мачеха Сони Мармеладовой.
Петр Петрович Лужин — мужчина в возрасте около 45 лет. Носит чин надворного советника.
Дмитрий Прокофьевич Разумихин (настоящая фамилия Вразумихин) — молодой человек, студент, друг Раскольникова.
Аркадий Иванович Свидригайлов - развращенный деньгами и бездельем помещик в возрасте около 50 лет.
Марфа Петровна Свидригайлова — жена господина Свидригайлова. Она старше мужа на 5 лет.
Андрей Семенович Лебезятников — молодой человек, чиновник, друг Лужина. Лужин является его бывшим опекуном.
Лизавета Ивановна — сводная сестра старухи-процентщицы по отцу. Лизавета было 35 лет.
Зосимов - приятель Разумихина, молодой доктор, который занимается "лечением" Раскольникова. 27 лет.
Александр Григорьевич Заметов — знакомый Разумихина, письмоводитель (секретарь) в местной конторе. Ему 22 года.
Никодим Фомич — квартальный надзиратель (полицейский) в районе, где живет Раскольников.
Порфирий Петрович — следователь по делу об убийстве старухи-процентщицы и ее сестры. Порфирию Петровичу 35 лет.
Илья Петрович (по прозвищу «Порох квартального надзирателя Никодима Фомича.
Миколка (он же Николай) становится обвиняемый в убийстве старухи-процентщицы и ее сестры.
Объяснение:
ответ: Старшему брату
Объяснение:Летом вечера долгие. Было еще светло. Вдруг Том перестал свистеть. Перед ним стоял незнакомец, мальчишка чуть побольше его. Всякое новое лицо любого пола и возраста всегда привлекало внимание жителей убогого городишки Санкт-Петербурга. К тому же на мальчике был нарядный костюм — нарядный костюм в будний день! Это было прямо поразительно. Очень изящная шляпа; аккуратно застегнутая синяя суконная куртка, новая и чистая, и точно такие же брюки. На ногах у него были башмаки, даром, что сегодня еще только пятница. У него был даже галстук — очень яркая лента. Вообще он имел вид городского щеголя, и это взбесило Тома. Чем больше Том глядел на это дивное диво, тем обтерханнее казался ему его собственный жалкий костюм и тем выше задирал он нос, показывая, как ему противны такие франтовские наряды. Оба мальчика встретились в полном молчании. Стоило одному сделать шаг, делал шаг и другой, — но только в сторону, вбок, по кругу. Лицо к лицу и глаза в глаза — так они передвигались очень долго. Наконец Том сказал:
— Хочешь, я тебя вздую!
— Попробуй!
— А вот и вздую!
— А вот и не вздуешь!
— Захочу и вздую!
— Нет, не вздуешь!
— Нет, вздую!
— Нет, не вздуешь!
— Вздую!
— Не вздуешь!
Тягостное молчание. Наконец Том говорит:
— Как тебя зовут?
— А тебе какое дело?
— Вот я покажу тебе, какое мне дело!— Ну, покажи. Отчего не показываешь?
— Скажи еще два слава — и покажу.
— Два слова! Два слова! Два слова! Вот тебе! Ну!
— Ишь какой ловкий! Да если бы я захотел, я одною рукою мог бы задать тебе перцу, а другую пусть привяжут — мне за опишу.
— Почему ж не задашь? Ведь ты говоришь, что можешь.
— И задам, если будешь ко мне приставать!
— Ай-яй-яй! Видали мы таких!
— Думаешь, как расфуфырился, так уж и важная птица! Ой, какая шляпа!
— Не нравится? Сбей-ка ее у меня с головы, вот и получишь от меня на орехи.
— Врешь!
— Сам ты врешь!
— Только стращает, а сам трус!
— Ладно, проваливай!
— Эй ты, слушай: если ты не уймешься, я расшибу тебе голову!
— Как же, расшибешь! Ой-ой-ой!
— И расшибу!
— Чего же ты ждешь? Пугаешь, пугаешь, а на деле нет ничего? Боишься, значит?
— И не думаю.
— Нет, боишься!
— Нет, не боюсь!
— Нет, боишься!
Снова молчание. Пожирают друг друга глазами, топчутся на месте и делают новый круг. Наконец они стоят плечом к плечу. Том говорит:
— Убирайся отсюда!
— Сам убирайся!
— Не желаю.
— И я не желаю.
Так они стоят лицом к лицу, каждый выставил ногу вперед под одним и тем же углом. С ненавистью глядя друг на друга, они начинают что есть силы толкаться. Но победа не дается ни тому, ни другому. Толкаются они долго. Разгоряченные, красные, они понемногу ослабляют свой натиск, хотя каждый по-прежнему остается настороже… И тогда Том говорит:
— Ты трус и щенок! Вот я скажу моему старшему брату — он одним мизинцем отколотит тебя. Я ему скажу — он отколотит!