Когда выходит очередная книга беллетристики, нет никакой нужды предварять ее автобиографическими сведениями. Какое дело читателю до личности и обстоятельств жизни автора, если ему предлагают вымышленный или воссозданный творческим воображением мир? Иначе обстоит с книгами, подобными этому сборнику. Здесь читатель должен располагать хотя бы минимумом сведений об авторе, знать, что ли, «подоплеку», иначе ему непонятно будет пристрастие к определенным проблемам и безучастие к другим, неясны причины заинтересованности в тех или иных явлениях жизни и культуры и «умалчивания» других, не менее значительных. И вообще, окажется слишком много тумана. Вот почему я и решил коротко рассказать о себе.
Я родился 3 апреля 1920 года в Москве, близ Чистых прудов, в семье служащего. К началу тридцатых мои родители расстались, и мать вышла замуж за писателя Я. С. Рыкачева.
Мой отец был несчастлив. Почти всем его последующим существованием управляла чужая воля, она определяла ему место пребывания, род занятий, распорядок дня. Очень долго единственной памяткой об отце был Георгиевский крестик, полученный им в мировую войну. Прожив свою невеселую одинокую жизнь, он умер в 1952 году в маленьком городке Кохме, где центральная площадь с розовой каланчой носит, невесть с чего, имя основателя ненужного языка эсперанто, доктора Замменгофа. А в середине пятидесятых выяснилось, что отец вовсе не заслуживал такой судьбы.
Отец в моих рассказах лицо полувымышленное, намечтанное, притом, что живой человек был куда лучше. Но я еще напишу о нем.
Я обязан матери не только прямо и твердо унаследованными чертами характера, но и основополагающими качествами своей человеческой и творческой личности, вложенными в меня еще в раннем детстве и укрепленными всем последующим воспитанием. Эти качества: умение ощущать драгоценность каждой минуты жизни, любовь к людям, природе и животным.
были между ними и отличия. Если сравнить детство, отрочество и юность Татьяны и Евгения, становится ясно, что они прямо противоположны друг другу. У Евгения — иностранцы-гувернеры; у Татьяны — простая русская крестьянка.
Татьяна — идеальный образ русской женщины. Она мечтает о настоящей большой любви, о единственном избраннике, а у Онегина «наука страсти нежной», цепь легких и скоро надоевших побед. Татьяна повзрослела в атмосфере провинциального дворянства, не умеет лгать и притворяться. Ее любовь, естественная и живая, именно поэтому прекрасна. Она «любит не шутя»
.Онегин испугался подлинных чувств, потому что привык к светской фальши, игре, а искренность Татьяны испугала, даже оттолкнула Евгения. Поэтому главный герой роман и мимо того, что предлагало ему открытое сердце Татьяны.
И только в последней главе в охладевшем, давно «потерявшем чувствительность» сердце Евгения Онегина спонтанно вспыхивает светлое чувство. Но даже теперь он увлекается не той Татьяной, какой она была в деревне, «не этой девочкой несмелой, влюбленной, бедной и простой». такой Татьяной Онегин пренебрег бы и сейчас. Он стал «томиться жаждою любви» к Татьяне, блистательной великолепной обрамленной рамой столичных гостиных, — «непреступною богиней роскошной царственной Невы»,»равнодушною княгиней».
Відповідь:
Когда выходит очередная книга беллетристики, нет никакой нужды предварять ее автобиографическими сведениями. Какое дело читателю до личности и обстоятельств жизни автора, если ему предлагают вымышленный или воссозданный творческим воображением мир? Иначе обстоит с книгами, подобными этому сборнику. Здесь читатель должен располагать хотя бы минимумом сведений об авторе, знать, что ли, «подоплеку», иначе ему непонятно будет пристрастие к определенным проблемам и безучастие к другим, неясны причины заинтересованности в тех или иных явлениях жизни и культуры и «умалчивания» других, не менее значительных. И вообще, окажется слишком много тумана. Вот почему я и решил коротко рассказать о себе.
Я родился 3 апреля 1920 года в Москве, близ Чистых прудов, в семье служащего. К началу тридцатых мои родители расстались, и мать вышла замуж за писателя Я. С. Рыкачева.
Мой отец был несчастлив. Почти всем его последующим существованием управляла чужая воля, она определяла ему место пребывания, род занятий, распорядок дня. Очень долго единственной памяткой об отце был Георгиевский крестик, полученный им в мировую войну. Прожив свою невеселую одинокую жизнь, он умер в 1952 году в маленьком городке Кохме, где центральная площадь с розовой каланчой носит, невесть с чего, имя основателя ненужного языка эсперанто, доктора Замменгофа. А в середине пятидесятых выяснилось, что отец вовсе не заслуживал такой судьбы.
Отец в моих рассказах лицо полувымышленное, намечтанное, притом, что живой человек был куда лучше. Но я еще напишу о нем.
Я обязан матери не только прямо и твердо унаследованными чертами характера, но и основополагающими качествами своей человеческой и творческой личности, вложенными в меня еще в раннем детстве и укрепленными всем последующим воспитанием. Эти качества: умение ощущать драгоценность каждой минуты жизни, любовь к людям, природе и животным.
3
Пояснення:
были между ними и отличия. Если сравнить детство, отрочество и юность Татьяны и Евгения, становится ясно, что они прямо противоположны друг другу. У Евгения — иностранцы-гувернеры; у Татьяны — простая русская крестьянка.
Татьяна — идеальный образ русской женщины. Она мечтает о настоящей большой любви, о единственном избраннике, а у Онегина «наука страсти нежной», цепь легких и скоро надоевших побед. Татьяна повзрослела в атмосфере провинциального дворянства, не умеет лгать и притворяться. Ее любовь, естественная и живая, именно поэтому прекрасна. Она «любит не шутя»
.Онегин испугался подлинных чувств, потому что привык к светской фальши, игре, а искренность Татьяны испугала, даже оттолкнула Евгения. Поэтому главный герой роман и мимо того, что предлагало ему открытое сердце Татьяны.
И только в последней главе в охладевшем, давно «потерявшем чувствительность» сердце Евгения Онегина спонтанно вспыхивает светлое чувство. Но даже теперь он увлекается не той Татьяной, какой она была в деревне, «не этой девочкой несмелой, влюбленной, бедной и простой». такой Татьяной Онегин пренебрег бы и сейчас. Он стал «томиться жаждою любви» к Татьяне, блистательной великолепной обрамленной рамой столичных гостиных, — «непреступною богиней роскошной царственной Невы»,»равнодушною княгиней».