Читатель видит дедушку глазами внука. ... Затем узнаёт от родителей, что дедушка окружён какой-то печальной ...
В кабинете у отца висит его портрет, о нём никто и ничего не знает, всё плачут, когда о нём заходит речь, в ожидании деда, наступает большая уборка, у всех счастливые лица, у деда на груди большой крест (исследователи считают, что этот крест был переплавлен из его кандалов), нога у него стёрта (может от кандалов), рука ранена (наверное от выстрела), автор называет его «таинственный дед»
О, милое детство, зачем ты умчалось? О, дивная юность, зачем ты ушла? Ведь каждая кукла живою казалась! Ведь каждая «куколка» тайной была! Не делай ты зла, умоляю, не надо, - осудят, накажут, да-да. Твори лишь добро и получишь сполна ты без следствия и без суда. Обманет враг - на то и враг, предаст дружок - скулить не надо. Ты ж сам - обманываться рад, и ты - обманываться рада. Говорил один банкир известный: «Надо жить красиво, благородно, надо жить порядочно и честно, Ну, а наживаться - как угодно!»
Читатель видит дедушку глазами внука. ... Затем узнаёт от родителей, что дедушка окружён какой-то печальной ...
В кабинете у отца висит его портрет, о нём никто и ничего не знает, всё плачут, когда о нём заходит речь, в ожидании деда, наступает большая уборка, у всех счастливые лица, у деда на груди большой крест (исследователи считают, что этот крест был переплавлен из его кандалов), нога у него стёрта (может от кандалов), рука ранена (наверное от выстрела), автор называет его «таинственный дед»
О, дивная юность, зачем ты ушла?
Ведь каждая кукла живою казалась!
Ведь каждая «куколка» тайной была! Не делай ты зла, умоляю, не надо, -
осудят, накажут, да-да.
Твори лишь добро и получишь сполна ты
без следствия и без суда. Обманет враг - на то и враг,
предаст дружок - скулить не надо.
Ты ж сам - обманываться рад,
и ты - обманываться рада. Говорил один банкир известный:
«Надо жить красиво, благородно,
надо жить порядочно и честно,
Ну, а наживаться - как угодно!»